Свадебная вендетта

Владимир Сергеевич тоже увидел меня и поднял руку. Спустя пять минут он уже по-молодецки резво бежал по лестнице на берег.

– Живая? – Мы обнялись, и я вдруг почувствовала сильное желание расплакаться. От Кирьянова пахло табаком и тальком – запахом безопасности.

– Живая.

– Ну как, ищейка, раскрыла дело?

– Мы оба раскрыли.

– Вы оба? – с легким смешком переспросил Кирьянов и протянул Гарику руку.

Тот, немного смущаясь, пожал ее.

– Это Гарик, – представила я, – то есть Игорь Сагателян, главный редактор издания «Итоги».

– Наслышан, приятно познакомиться, – коротко кивнул Владимир Сергеевич, – Гарик, окажите любезность – покажите моим коллегам, где находятся тела жертв. А ты, – он обернулся ко мне, – выкладывай, что выяснила.

– Ты должен арестовать родителей, – ответила я, – родителей невесты и мать жениха.

Глава 9

Утренний ветерок запутался в моих волосах. Мы с Гариком сидели на верхней палубе и смотрели, как вдали, в туманной влажной дымке, вырастают и приближаются очертания сонного города. Чертово колесо на набережной еще не крутилось, но я представляла, как на улицах постепенно просыпается жизнь. Первый транспорт выезжает на маршруты, пекарни начинают выпекать свежий хлеб, таксисты развозят пьяных ночных гуляк. Мне казалось, что мы уехали отсюда не вчера, а сто лет назад.

– Когда вернемся, первым делом загляну в «Турандот», – произнесла я, осознав, как зверски соскучилась по хорошему, крепко сваренному кофе с ароматом далеких экзотических стран и терпким послевкусием, – между прочим, ты должен мне кусок торта за столь насыщенные выходные.

– Думал, ты не ешь сладкое, – отозвался Гарик таким глухим голосом, словно кто-то сжал ему голосовые связки. Он тоже совершенно не выспался, был растрепан, хмур и раздражен.

– Да, но, если себя не баловать, можно рано или поздно сойти с ума. Это не ходит в мои планы.

Я потянулась, завернулась получше в плед и закинула ноги на перила.

– Я все еще хочу услышать полную историю, – напомнил Гарик.

– Может, я все расскажу тебе в городе? Страшно хочу спать.

– Нет, лучше рассказывай сейчас. Через два часа статья должна быть опубликована.

– Ты же уже опубликовал на сайте эксклюзив?

Гарик пренебрежительно махнул рукой:

– Это так, легкая затравка. Я должен написать все подробно и от первого лица, прямо с места событий. Причем быстро – новости, как ты знаешь, в современном мире долго не живут.

– Ладно, спрашивай. Я, конечно, уже все рассказала Кирьянову, но поскольку тебя вчера услали в номер, так и быть – повторю все, что знаю.

– Отлично.

– С чего хочешь начать?

– Кого вы с Кирьяновым допрашивали в первую очередь?

* * *

12 часов назад…

Владимир Сергеевич предложил расположиться в кабинете администратора. Сначала у нас возникла мысль использовать банкетный зал, но мы вовремя сообразили, что праздничный антураж будет неуместен для беседы. Скромный кабинет Анны Леонидовны был нейтральной площадкой, никому не напоминающей о несостоявшейся свадьбе.

Администратор предусмотрительно убрала коньяк в подвесной шкафчик у стены, вытерла столик и по просьбе Кирьянова принесла графин с водой и два стакана.

Анна Леонидовна шмыгала носом и прятала покрасневшие глаза – оказывается, вместе с полицией на теплоходе прибыл владелец клуба – тот самый Карабас, которого так боялись сотрудники. К нашему удивлению, это оказался маленький кругленький человечек, ростом мне примерно по пояс. Он, как колобок, скатился по трапу на причал, мячиком пропрыгал по ступенькам вверх по белой лестнице и понесся к главному входу, на бегу бормоча проклятия. У администраторши, которая выбежала его встречать, тут же потекла тушь.

– Ой, Симон Юльевич! У нас тут такое творится… У нас убийство… – плаксивым голосом закудахтала она, прижимая платок к густо накрашенным губам.

– В курсе уже! – рявкнул смешной человечек. – Когда меня нет, у вас вечно все не так. Не нойте, бога ради, а то, клянусь своей собакой, тут прибавится еще один труп!

Его суровость нас с Гариком рассмешила. В голове не укладывалось, как администратор может бояться такого нелепого коротышку. Но Анне Леонидовне, похоже, смешно не было. Хозяин вошел в дом, и несчастная женщина побежала за ним чуть ли не на цыпочках.

Сейчас, сидя в одном из кресел кабинета, я наблюдала, как суетливо она переставляет стаканы дрожащими руками, и думала о том, как сильно нас могут пугать люди, которые на самом деле ничего сделать не могут.

Эти мысли вернули меня к шантажисту Виктору и его невесте.

– Заходите! – послышался голос Кирьянова.

Дверь открылась, и один из полицейских ввел в кабинет мать жениха, осторожно придерживая ее под локоть.

Алла Михайловна была смертельно бледна, но слез я не заметила. Губы женщины были сжаты в узкую полоску, а лицо превратилось в суровую, железную маску, за которой я не могла разглядеть ни одной эмоции.

– Присаживайтесь, поговорим, – попросил Кирьянов.

Он подвинул женщине офисный стул, а сам сел напротив за стол рядом со мной.

– Алла Михайловна, – начал Владимир Сергеевич, – примите мои соболезнования по поводу смерти вашего сына. Вы в состоянии с нами поговорить?