Свадебное платье мисс Холмс

– Нравится. – Я врала, но сделала над собой усилие и добавила в голос искренности. Мне не нравилось находиться с другим человеком сутки напролет. Даже если этот человек мой будущий муж. Я вообще с нетерпением ждала окончания всех торжеств, чтобы наконец мы разошлись по своим рабочим местам и встречались вечерами за ужином. Лида, когда я это ей сказала, возмутилась:

– В кого ты такая?!

А я была не в кого, я была такая сама по себе, почти с самого детства, когда поняла, что никакой опоры в этой жизни быть не может. Никакой, кроме тебя самого. И поэтому легче всего и проще всего мне наедине с собой. И работать мне так было легче, и отдыхать, и… И я иногда задавала себе вопрос, нужен ли мне Гена Поспелов, хороший, порядочный, явно любящий меня человек? Не поступаю ли я нехорошо по отношению к нему, становясь его женой? Может, честнее было бы остаться любовниками?..

– Это предвенечный невроз, – объяснил мне Димка, с которым мы как-то задержались на работе и совсем уже поздно, закончив все дела, решили выпить хорошего винца.

– Откуда ты все знаешь? Может, это мой внутренний голос предостерегает меня, не дает совершить ошибку.

– Вряд ли, ты любишь его. Это заметно. Поверь мне – ни к одному человеку ты не относилась так тепло.

– Хороша любовь, характеризующаяся словом «тепло», – пробурчала я.

– Понимаешь. – Димка разлил по бокалам остатки вина. – Постороннему тебя нелегко разгадать, но если тебя знаешь – с одного взгляда все понятно.

– И что тебе понятно сейчас?

– Понятно, что пришло твое время и твой человек. Ты, сохраняя внешнюю холодность, доверилась ему. И если он вдруг сейчас исчезнет, тебе будет плохо.

– Сколько вам платят за рекламу? – Я рассмеялась.

– Ничего не платят. – Димка даже не улыбнулся. – Я удивляюсь, как люди не ценят таких вещей, как обычная, нормальная семья. Поверь, это очень много!

Я устыдилась своих капризов, своего копания в вещах очевидных и трусости по отношению к родителям. Димка всегда умел минимальными средствами достичь максимальных результатов. Просто талант у него такой.

– Ох, Дим, и все равно столько всего сказать друг другу надо…

– И скажи! Зачем медлить? Или ты боишься, что свадьба не состоится – такие тайны откроешь ему?

– Ну не сорвется, конечно… – Я пожала плечами.

– Настя, не глупи, поговори с человеком. Просто поговори! И тебе будет спокойно, и ему легче. Он же совсем не дурак, он же видит, что ты дергаешься. И эти судороги нельзя свалить только на предсвадебную лихорадку!

– Поговорю, обещаю, поговорю, – я попыталась прекратить разговор. Не могла терпеть, когда на меня давят. «Вот сегодня же и поговорю!» – подумала я, но, конечно, в тот вечер ничего не получилось – домой Димка меня доставил почти спящую.

– Вот будущая жена, – серьезно сказал он Поспелову, передавая меня с рук на руки.

Понятное дело, что на следующий день я не была готова к откровенности – во-первых, болела голова, а во-вторых, похмелье – не самый лучший момент для признания в том, что у моих родителей проблемы с алкоголем.

И вот, без моего участия, без каких-то дополнительных усилий, в эту ночь Поспелов произнес:

– По душам, откровенно, мы не говорили. По-настоящему, чтобы всю душу вывернуть…

– А что, без этого – никак? – испугалась я.

– Господи, это просто слова такие. Это о том, чтобы успокоить друг друга, утешить, если что…

– А-а-а, – протянула я.

«Больше момента не будет! Лучше и вправду поговорить…» – подумала я и приготовилась держать речь, но даже не подозревала, что Поспелов старался для себя. Он, оказывается, так же терзался, как и я, и его душу теребила сущая ерунда, но ему почему-то обязательно хотелось со мной поделиться.

Я завернулась в одеяло, вытянула руки вдоль туловища и, превратившись в недопеленутую мумию, храбро начала:

– Гена, ты понимаешь, почему мои родители все-таки не будут на свадьбе?

– Конечно, они плохо себя чувствуют. Ты же сама говорила. Но, не думай, мы навестим их…

– Обязательно, – согласилась я и добавила: – Но когда ты увидишь их, пожалуйста, не подавай виду, что удивлен.

– Не буду. А в чем дело?

– Отец с матерью болеют, потому что большую часть жизни пили. Они – алкоголики.

– А… – Поспелов смотрел строго перед собой в ночную комнатную тьму.

– Не «А…». Они не просто любители выпить, которые пьют по праздникам и иногда по будням. Они не из тех, кто выпивает бутылку водки на двоих и потом долго и тяжело приходит в чувство, стараясь держать себя в руках. Они пьют все время. На завтрак, обед и ужин. Они пьют ночью. Поздно ночью, ранним утром, поздним утром. Днем. Нет, впрочем, днем они спят. Они не работают. Очень давно. Зато я сразу после школы пошла работать. Сначала кассиром в наш лучший супермаркет. Я работала, смотрела за родителями, чтобы они не убили себя, друг друга, собутыльников. Чтобы они не отравились, не померли с голоду, не замерзли в мороз. Еще я ждала, пока Лида закончит школу. Потом мы уехали. Уехав, мы старались им помогать – высылали деньги, навещали, привозили продукты, убирали дом. И ты не представляешь, как это тяжело, когда твое сердце не на месте!