Свадебное платье мисс Холмс

– Согласна, этим занимаюсь я. Но тогда позволь мне не объяснять некоторые свои решения. Позволь не оправдываться за них. Я же не пристаю к тебе с вопросом, почему вытачки у этого платья там, а не где-нибудь на спине?!

– Это – разные вещи! Вытачки – это детали. Можешь и спросить про них. И я спокойно отвечу. А твое поведение, поведение резкое и заносчивое, – это атмосфера. Понимаешь, у нас все боятся тебя. Как вы боялись Мурашову!

– Ты не работала там, а потому не можешь знать, что такое Дом моделей «МаМур». – На такое сравнение я обиделась не на шутку. – Нам еще далеко до него, поверь.

– Такими темпами, которые ты взяла, достигнем быстро, я думаю!

– Лида, извини меня. Я не права бываю. Но ты пойми – это от страха, что благодушие сменится расхлябанностью, безответственностью. Потерей дисциплины. Лида, нам уже есть что терять. И я очень не хочу, чтобы это произошло.

– Я понимаю, но…

– И еще. Мне тяжело. Я даже не понимала, как это сложно и как неинтересно выстраивать бизнес.

– Неинтересно?! – Лида наконец оторвалась от своих рисунков. – Это же наше дело! Наш бизнес. Наш хлеб, когда дети вырастут, когда их надо будет учить! Это наши средства, чтобы наконец помочь родителям, попытаться вылечить их! Мы мечтали, мы планировали! Мы столько сделали, чтобы открыть свое дело!

Я оставалась совершенно спокойной, хотя понимала, что для Лиды мое откровение было как предательство.

– Лида, я же не говорю, что я не буду работать, что я ухожу, что мне это не надо! Я делюсь с тобой своими переживаниями. Через год после того, как мы открылись, должна признаться, что для меня это очень сложно. Равнодушной я быть не могу, а потому нервная система иногда дает сбой. Вот как сегодня. Еще раз извини!

– Брось. – Лида смотрела на меня во все глаза. – Тебе действительно не нравится, чем мы занимаемся.

– Нет, я просто очень устаю. – Я уже жалела, что проговорилась. Мне не надо было делиться с сестрой своими сомнениями. Не надо было охлаждать ее пыл и азарт. Ведь в конце концов она не виновата в том, что мое теперешнее занятие казалось мне скучно-выматывающим и отнимающим много нервов.

Я не говорила Лиде, что моя занятость, моя вечная спешка почти привела к разрыву с Андреем. Я не стала рассказывать о сцене, которая произошла между нами.

– Мы с тобой практически не видимся! Ты не отвечаешь на мои звонки! Ты не можешь никуда со мной сходить! Да мы поужинать вместе не можем уже третью неделю! – Мой молодой немолодой человек почти кричал.

– Что делать? Что мне делать? Бросить все и проводить время так, как я могла это делать раньше?! Ты же знаешь, я не могу подвести сестру. Ты знаешь, это наше с ней дело, и оно пока еще не «встало на ноги», требует неусыпного внимания. И только я могу этим заниматься, никому доверить это нельзя! Ты же понимаешь, что мы вложили все свои деньги, и теперь речь идет о выживании. Сейчас очень тяжело!

– Я понимал, когда было тяжело в первые два месяца. Я понимал, что тяжело первые полгода. Прошел год. У тебя есть подчиненные. У тебя штат подчиненных! И ты не можешь взять выходной? Неужели, ты думаешь, я поверю в это! Не будь идиоткой. И не делай из меня идиота!

Я не хотела из него делать идиота. Не хотела, чтобы он тратил свое время на то, что скорее всего никогда не произойдет. Тем более что я сама понимала, что, если бы я к этому человеку чувствовала что-то больше, чем привязанность, я бы нашла время для свиданий. Но слишком долго мы встречались, слишком хорошо знали друг друга и упустили время для выяснения отношений. Мы пропустили тот период, который приводит либо к расставанию, либо к браку. Кто был виноват – он, со своим характером, или я, не влюбленная, а, скорее, привыкшая, – было уже не важно. Суть была в том, что сейчас надо было отпустить друг друга и не обременять свою жизнь ненужными обязательствами.

– Слушай, нам не стоит встречаться. – Я произнесла эти слова первая.

В ответ получила молчание, а вскоре услышала, как захлопнулась входная дверь. Так ушли отношения, которые поддерживали и согревали меня долгое время, которые были все-таки моей скрытой опорой и про которые я всегда все понимала правильно. «Нельзя человека держать на привязи, и нельзя его обманывать. Мы давно уже не нужны друг другу. И все равно бы расстались», – думала я.

Я проплакала почти всю ночь, но эти слезы были не только следствием случившегося, эти слезы были прощанием с долгим и непростым периодом жизни.

Утро следующего дня уже было спокойное. Дело ли в моем характере или в том, что моя жизнь не позволяла мне уделять много внимания личным проблемам, но уже через несколько дней я думала о случившемся с легкостью. Камень ненужных, отживших, бесполезно рудиментарных отношений тянул бы меня назад. К этому добавлялась моя природная если не холодность, то спокойствие. Я не была человеком чувства.