Свадебное платье мисс Холмс

– Позвоню завтра вечером, и вы мне скажете свое решение. Буду ждать.

Он так быстро повесил трубку, что я не успела ничего сказать.

До ресторана я добралась по сугробам – такси поймать было невозможно, улицы замело новогодним подарком – снегом. Весь декабрь стояла сухая, достаточно теплая погода, осадков не было.

– Ну, идеальная зима! Женщины в шикарных шубах и лодочках! – радовался Димка, поглядывая в окно. Он терпеть не мог московской слякоти и ту обувь, которую приходилось носить: – Как только представишь себе, что в Лондоне зимой плюс пять, так сразу документы на выезд подавать хочется.

– Это не патриотично, – одергивала Лида.

– Я шучу! Лучше Москвы города нет, – соглашался Димка, – поверьте мне, старому путешественнику.

Мы ему верили, ведь Димка был везде.

Входя в ресторан, я мысленно соглашалась с Димкой: иногда хочется из снежной Москвы перенестись куда-нибудь, где зимой тепло и сухо. От моей и так скромной прически ничего не осталось. Волосы от влажного воздуха превратились в кудряшки, которые теперь выбивались из пучка. Ноги я не промочила, но мои сапоги были испачканы тем, что обычно скапливается на московских обочинах – смесью грязного снега, реагентов и мелкой каменной крошки.

– Я же говорил, что надо ехать на машине, – сказал Поспелов, провожая меня к столику.

– Я и хотела на машине. Но такси заказать оказалось невозможно.

– Новый год, корпоративы, – согласился Поспелов.

– Да, – отозвалась я и вдруг неожиданно для себя предложила: – Давайте чего-нибудь выпьем.

Выпалив эту фразу, я сразу испугалась. Все, что было связано с алкоголем, меня пугало – я боялась дурной наследственности. Но сейчас, добравшись до ресторана, я захотела расслабиться – прогулка по городу у меня отняла все силы. К тому же, собираясь на встречу и перемеривая свои наряды, я вдруг поняла, что немного поправилась и что, даже несмотря на постоянную заботу Лиды о моем внешнем виде – не проходило и месяца без сшитой пары обновок, – я выгляжу провинциально. Этакая тетеха, с широким лицом, щеками, большим пучком волос и в юбке, которая чуть мала, и блузке, которая расходится на груди. Сверху я накинула палантин, отчего стала похожа на молодую бабушку, приглашенную на день рождения внука.

– Вы отлично выглядите. – Поспелов одобрительно оглядел меня. – Гораздо лучше, чем тогда, в редакции.

Я тут же впала в свое любимое состояние – разозлилась, потому что не могла не понять, что Поспелов мне врет.

– Слушайте, что вы мне голову морочите? – Эта фраза была смягчена смешком. – Я выгляжу не лучшим образом. Я выгляжу как заработавшаяся женщина.

– Да? – казалось, Поспелов был искренне удивлен. – А мне показалось, что вы стали такая… такая…

– Какая? Не бойтесь, говорите.

– Шикарная, – выпалил Поспелов.

– А, понятно, – кивнула я. Слово «шикарная» я никогда не считала за комплимент. В этом слове чувствовалось что-то неестественно-преувеличенное.

– Я честно так думаю, – неожиданно произнес Поспелов, и я рассмеялась. – Я не вру. Мы с вами виделись почти пару месяцев назад. Вы были другая.

«Еще бы, я тогда на самолете летала, потеряла половину живого веса!» – подумала я, вспомнив свой самолетный страх. Я хотела было рассказать о том, как тогда все происходило, но тут вокруг нас засуетился официант.

– Я уже все заказал, пока вас ждал. Все очень просто и вкусно. Утка с яблоками, немного салата, ну, десерт сами выберете.

– Отлично. – Я обрадовалась, что не надо будет вступать в длинные обсуждения меню. В еде я была непривередлива, а потому все эти гастрономические ритуалы не очень любила. – Спасибо, что вы это все сделали. У нас больше времени останется для разговоров.

– А вы что, спешите? – изумился Поспелов.

Я задумалась. Спешила ли я? Или это мое обычное желание побыстрей остаться одной? Избавиться от собеседника, потому что я не умею вести долгие разговоры ни о чем, не умею делиться своими проблемами, мыслями. Я умею слушать и сочувствовать, но предпочитаю сразу делать дело – если нужна помощь, сразу спешу ее оказать.

– Вы действительно спешите? Или вы не любите общаться? Или вам неинтересно со мной? – Поспелов вдруг очень конкретно подошел к проблеме, а я смутилась. Скорее всего я была так закомплексована, что мне самой было страшно показаться неинтересной собеседнику. И неожиданно я честно призналась в этом Поспелову.

– Да? – изумился он. – Я никогда не рассматривал в таком ракурсе обычную болтовню. Или просто спокойный душевный разговор. Как же без всего этого? И человека не узнаешь, и не поймешь его… Конечно, поступки и все такое, но даже интонация порой скажет больше, чем поступок.

– Вы правы. Это у меня от застенчивости. От провинциальности.

– Господи, какая глупость! – воскликнул Поспелов, а я вдруг испугалась. Человек, сидящий напротив меня, – журналист. Я уже знала, что он охотно пишет для других изданий и не исключала вероятность того, что содержание этого разговора попадет в прессу. Как говорил Димка: «Количество вареных яиц, съеденных на завтрак, тоже приносит неплохой гонорар!» – намекая на то, что продается любая информация о частной жизни.