Свадебное путешествие Лелика

— Тебе не понять терзаний творческого человека, — объяснил Макс. — Когда я вставляю чистый лист бумаги в машинку, то испытываю такой же стресс, как и Хемингуэй. А снять стресс можно только алкоголем. Иначе так недолго и крышей съехать.

Мимо них прошел «беллбой» восьмидесяти лет от роду и удивленно посмотрел на Макса.

— Спорт, батяня, спорт, — объяснил ему Макс, начиная бег на месте. — «Бавария» тоже участвует. Ферштейн?

— Это не Германия, Макс, — уточнил Лелик на всякий случай. — Это Бельгия.

— Пофиг, — сказал Макс. — Чухна — она и есть чухна.

— Так вот, — продолжил Лелик их философский спор. — Хемингуэй начал испытывать священный трепет перед белым листом бумаги, уже написав «Фиесту», «Старик и море», «Острова в океане» и так далее. А что написал ты? Передовицу под названием «Кто заказал этот политический заказ»? После этого у тебя начался священный трепет?

— Между прочим, — пылко возразил Макс, — ты читал один мой рассказ. Он тебе понравился.

— Согласен, — кивнул Лелик. — Но это было пятнадцать лет назад. Что ты делал последние пятнадцать лет, а? Испытывал священный трепет перед белым листом бумаги и тут же шел квасить?

— Мне неприятен этот разговор, — надулся Макс.

— Мне тоже, — сказал Лелик. — Ты же талантливый парень. Потенциально. Но куда делась вся твоя потенция — совершенно непонятно.

— Может, мы еще моих баб обсудим? — неприятным голосом осведомился Макс. — Не стесняйтесь, прошу вас. Я все равно стою тут в трусах на виду у всего отеля. Мне уже, если честно, пофиг.

Мимо прошел еще один «мальчик» в ливрее, лет девяноста, который тоже покосился на Макса.

— Что вылупился, сука? — вызверился Макс. — Русские вам еще отомстят за мученическую смерть Тиля Уленшпигеля, понял, тварь?

— Тихо, Макс, тихо, — перепугался Лелик. — Это не он его убил, точно тебе говорю.

«Мальчик» от греха подальше быстро-быстро ушуршал в конец коридора.

В этот момент из подсобного помещения вышла филиппинка и выдала Лелику отлично выглаженный смокинг.

— Хвала Аллаху, — сказал Лелик, хватаясь за сердце. — Позора удалось избежать.

Макс стал поспешно натягивать на себя брюки с пиджаком. Лелик выдал филиппинке сто франков, но та стала было объяснять, что это стоит не сто, а все пятьсот франков из-за срочности, причем ей надо обязательно выписать квитанцию, потому что она не может положить эти деньги в карман, но Лелику было не до подобных юридических тонкостей, поэтому он нежно, как при разговоре с гаишником, сказал: «Мамуль, штраф берем на месте. На месте, поняла? Без сберкассы», быстро затолкал купюру ей в карман, а саму филиппинку затолкал в подсобное помещение и закрыл за ней дверь. Филиппинка, утомленная этими напористыми русскими, попытки выползти обратно уже не предпринимала.

— Быстро наверх, — скомандовал Лелик, оглядев Макса, принявшего вполне человеческий вид. — Нам через десять минут надо быть в банкетном зале.

Наверху они обнаружили полностью готового к выходу Славика, благоухающего леликовским одеколоном, которого он вылил на себя полфлакона, и быстро собрались. Правда, Лелику пришлось еще быстро пресечь мелкий бунт Макса, которой по пути наверх где-то в коридоре стащил маленький кактус и пытался вдеть его в петличку смокинга вместо хризантемы… После успешного подавления бунта они закрыли номер и отправились наверх на свадебный ужин.

Когда они ехали в лифте наверх (банкетный зал находился на последнем этаже), Лелик все пытался представить, что именно они сейчас увидят. Дело в том, что Лелик последний раз был в банкетном зале много лет назад, и это был зал при кафе «Орленок» — маленький, узкий, грязный и противный, поэтому у него сохранились довольно негативные впечатления от банкетных залов как таковых. Впрочем, он надеялся, что в «Хилтоне» этот зал несколько получше, чем при кафе «Орленок»…

— Хватит дергаться, — строго сказал Лелик Максу, который почему-то вздрагивал всем телом, как будто пытался только что отглаженный смокинг привести в такое же состояние, в котором он некоторое время назад находился после кратковременного сна с Максом внутри.

— Мне что-то где-то колет, — пожаловался Макс.

— Пить надо меньше, — величественно заметил Славик, который, судя по всему, страшно себе нравился в смокинге и был полон достоинства.

— Нет, не настолько глубоко внутри, — сказал Макс. — Это смокинг колется.

— Я на тебя сто франков истратил, негодяй, — сказал Лелик. — Если ты смокинг еще раз помнешь, то мы тебя бросим здесь, в Брюсселе. Никуда с нами не поедешь.

— А как же свадьба? — удивился Макс.

— Женишься здесь, — небрежно сказал Лелик. — Тем более что денег вернуться домой у тебя все равно нет, так что здесь и осядешь. Найдешь себе какую-нибудь бомжиху посимпатичнее…

— Остроумие так и прет, — спокойно ответил Макс. — Ну, ничего. Сегодняшний вечер покажет, кто из нас бомж.

— Покажет, — многозначительно ответил Лелик, выходя из лифта.

— Кстати, — сказал Славик. — А почему со мной никто ни на что не поспорил? Может быть, я тоже какую-нибудь девушку соблазню.