Свадебные дары дракона

– Да он и так права заявил, отбор же идет. – Я запуталась.

– Понимаю, тебе сложно понять. Но суть в том, если бы Марк ничего не сделал, то отныне, ты бы осталась без дуэньи, так как сама не стала возражать. И тариан имел полное право отправить Маркари в клан.

Я пыталась осмыслить сказанное, а заодно как-то усмирить гнев. Надо же какие сложности и какой смысл, мне подобное даже в голову бы не пришло! Тариан не дракон, он змей, хитрый!

– А больше ничего подобного в традициях нет?  А то он мне стакан сока подаст, а я окажусь в рабстве, не хотелось бы.

– Если ты попросила сама, или ты знаешь, что тариан ничего не пил и не ел из этого же стакана или тарелки, то смело бери. В остальном, получится, что ты не только дала согласие, но и сама заявила права на дракона. Есть из одной тарелки может только семья, Эстель. Или возлюбленные, в остальном, это или признание себя подчиненным и принятие защиты более сильнейшего, или намеренное унижение...

– Это касается только еды?

– Верно. И постарайся не злиться, иногда инстинкты берут верх. Я сомневаюсь, что тариан желал тебя оскорбить или унизить. Возможно, желание тариана оказаться с тобой наедине гораздо сильнее рассудка.

Можно подумать меня это утешило. Но я лишь вздохнула, позволила нянюшке меня переодеть, а пока она это делала, выспросила все про бабушку и ее здоровье. Виталина порадовала меня хорошими новостями, а заодно дала ответ на вопрос почему мне предстоит остаться здесь на три дня.

Что сказать, драконы не умели проигрывать. И принимать наказание достойно, похоже, тоже. Особенно жена Владыки...

Радовало только то, что моей семье ничего не угрожало. Не только богиня скора на расправу, Владыка тоже не отличался добрым нравом...

В общем, эти три дня он будет наводить порядок не только во дворце, но и в великих родах, которые посмели роптать и обвинять меня в случившемся. Смирению он их учить будет, по словам мриар. И что-то в ее тоне такое было, что я не сомневалась – научит!

Глава 16

Аллиан, тариан Амстартена

«А чего хотите вы, тариан? Чего добиваетесь и чего ждете от отбора?» – вопросы Марка все еще звучали в голове.

Казалось бы, простые вопросы. И ответ на них тоже довольно просты, даже прост, потому что ответ на оба вопроса один. Наследника.

Но от чего тогда внутри все холодеет? Почему чудится, что нечто важное было упущено из виду?

И нет, я не занимался самообманом. Но и сам себя не понимал в те моменты, когда оказывался рядом с Эстель. Куда-то девался разум и обнажались инстинкты. У меня и в мыслях не было оскорбить род де Лавер. Да еще настолько показательно воспользоваться неопытностью и неведением их старшей жрицы.

Хотел ли я ее? Да. И пусть звучало самоуверенно, но я точно знал, что мне хватило бы сил и на соблазнение, и на то, чтобы зажечь в девушке ответную страсть.

Вот только... внутри все противилось извечному: приди и возьми. Ты сильнейший, имеешь право.

Имел. Как и взял бы на себя ответственность за все, но...

Проблема совсем не в том, что она старшая жрица великого рода, одна из моих невест, я имел право настоять на близости. Да, ритуал требовал от избранницы пролить невинную кровь. Все так, но я точно знал, что один из моих предков перепробовал чуть ли не каждую невесту и вполне себе смог зачать наследника, правда, по силе тот уступал своему отцу.  Думаю, его, как и меня, желай я именно такого «отбора» этот факт вряд ли остановил.

Дело ведь не в физическом влечении. А в чем именно и сам до конца понять не мог. Я гнал эти мысли все эти дни, что готовился к отбору, да и после... Мой интерес к Эстель не лежит только в чувственном и страстном желании. Нет, мне хотелось чего-то еще, чего я и сам пока не понимал. И вряд ли речь идет о любви, как мечтает наивная маленькая жрица.

И мне хватило сил признать, что в чем-то Эстель права. Я был ведом чувством отмщения, стремился наказать всех, но больше всего наказал я сам себя. Хотел бы я увидеть Мариэлу? Да. Пусть счастливой и рядом с другим мужчиной, но хотел. Моя жажда доказать ее неправоту прошла лет пятьдесят назад. Остался гнев. На то, что смогла сбежать, смогла спрятаться так, что никто из нас не сумел ее отыскать. А ведь она и не почти и не приложила усилий для этого.

И Эстель видела, что я перенес свои эмоции на нее и ее род. Когда-то это казалось верным. Но будем откровенным, стало лишь привычкой, потому что исправить то, что сам натворил я, отец, а в целом моя матушка – не стремился.

Ситуацию с отношением к роду де Лавер следовало исправить раньше. Гораздо раньше. До вмешательства богини, которая, видимо, устала терпеть и возлагала на юную жрицу большие надежды.

Конечно, плохо, что именно Эстель стала проводником ее воли. Ведь именно на нее обрушился гнев жриц и их родов, на нее и ее род. Однако все были наказаны за дело. Да, лишение своей сути – страшный удар для матушки. Но даже отец признает, что сам это допустил и вместо того, чтобы утешать свою истинную, не позволил совершить ей еще большую ошибку.