Свадебный переполох

На уроке сальсы в среду вечером Джорджия узнала много нового – она и не подозревала, насколько неловкая. Джорджия перетанцевала с целой толпой партнеров с самой разной координацией, но ни разу – с Зандером. Для этого страстного танца он выбирал незнакомок, предпочитая тех, кто намного старше или намного моложе, и избегая остальных.

Особенно Джорджию.

Она допустила ошибку и все-таки пригласила его.

– Мы на работе, – ответил Зандер.

Разумеется.

Таким его знали коллеги. Властным. Сдержанным. Деловым. Чем больше времени проходило, тем формальнее становились их отношения. Может, теперь он воспринимает ее как одну из прислужниц?

Однако в подготовленных им для радио сюжетах не было и следа скуки. Сначала Джорджия смущалась, когда слышала свой голос со стороны, но потом начала с интересом следить за собственными приключениями. Сюжеты были талантливы. Конечно, без коммерческой жилки не обошлось, но программы получались неплохие. На радио они выходили раз в месяц.

Джорджия изо всех сил старалась уменьшить возникшую между ними неловкость.

В четверг она ходила в ресторан, удостоенный звезд Мишлена, и мастерски притворялась, что незнакома с красивым мужчиной за соседним столиком. И есть в одиночестве Джорджия тоже привыкла. Оказалось, лондонские официанты чрезвычайно любезны с одинокими женщинами. Сначала Джорджии казалось, что они ее жалеют, но потом она поняла – просто стремятся сделать ее «вечер для себя» как можно более приятным.

Дегустация вин в пятницу прошла без проблем, потому что за этим занятием все равно не побеседуешь. А вот на занятиях, когда рассказывали про разные вина, мужчин-собеседников хватало. Зандера они явно раздражали – видно, беспокоился за успех проекта.

В задачу Джорджии знакомства не входили. Она должна была познать себя. И познавала: оказалось, она любит поддразнивать стеснительных менеджеров.

Она повернулась к своему собеседнику, Эрику, и громко рассмеялась. Тот даже удивился, чем так ее развеселил. Эрик занимался компьютерными приложениями, и они вместе с другом и коллегой Расселом, сидевшим справа от нее, решили расширить свой круг общения и включить в него еще кого-нибудь, желательно женского пола.

Отсюда и интерес к дегустациям.

Втроем они заключили взаимовыгодный союз – Эрик и Рассел учились общаться с женщинами, а Джорджия позволяла им общаться с собой. Приятно, когда тебя ценят, а не терпят, как Зандер. В компании Эрика и Рассела она нюхала, отпивала мелкими глоточками, выплевывала и старалась не пить залпом при Зандере. Оказалось, у нее хорошо развито обоняние и чувство вкуса и она хорошо определяет разновидности вина.

Джорджия покачала тюльпанообразный бокал, пока вино не начало ходить кругами и она не ощутила аромат.

– Какой яркий букет. Чувствуются нотки… – Джорджия осмотрелась по сторонам в поисках идей и заметила сережки в ушах соседки напротив, – янтаря и… – она снова осмотрелась и взглянула на Зандера, – дубового мха.

Он ассоциировался у нее с этим запахом. С ароматом ее любимого леса.

Рассел прищурился:

– Серьезно?

– Врет! – рассмеялся Эрик.

Джорджия заговорщицки наклонилась к ним:

– На самом деле пахнет просто хорошим красным вином. – Она попробовала свой образец. – Да. Очень хорошим.

Все трое засмеялись. Она поставила пустой бокал на поднос, встретилась глазами с Зандером – тот пристально наблюдал за ней. Как обычно.

Вскоре занятие закончилось, и она весело попрощалась с друзьями. Они всегда приглашали ее сходить куда-нибудь. А она всегда отказывалась.

– Можете идти куда хотите, – сказал Зандер, вдруг оказавшийся у нее за спиной, когда Эрик и Рассел ушли. – Вы свободны.

Джорджия сдержала резкий ответ. Всего раз за вечер к ней обратился, и то, чтобы сказать грубость.

– Захотела бы – пошла. Разрешение мне не нужно.

– Сегодня же пятница.

– Развлекательную программу на пятницу я уже выполнила.

Слабое возражение. Джорджия плотнее запахнула пальто и вышла на улицу. Зандер – следом.

– Они перестанут с вами общаться, если ничего от вас не получат.

Джорджия сердито взглянула на него:

– Чего, например? Чтобы я в короткой юбке пришла и ноги им показала? Или грудь в декольте?

– Я не об этом, – рассердился Зандер.

– Я поняла. Мне от них ничего не надо, просто общаюсь с ними на занятиях.

А еще слежу, как Зандер на это реагирует. Раздражение все-таки лучше, чем постоянное молчание.

– Смысл года Джорджии не в том, чтобы я по свиданиям ходила, помните?

– А вы сами-то не забыли?

Джорджия и растерялась, и рассердилась одновременно.

– Надо же мне с кем-то общаться. Кроме вас, я там никого не знаю, а с вами разговаривать нельзя. – Причем не только на занятиях. – Да, я общаюсь с мужчинами. Но я их не клею.

Зандер только фыркнул:

– У меня ведь сегодня тоже пятница.

Джорджия уставилась на него:

– Я в курсе.

– Вот почему важно сохранять деловой тон. Мы на работе.

– Выходит, мне вообще развлекаться нельзя? Разве это не противоречит нашей цели?

– Цель в том, чтобы вы пришли в себя. Научились чему-то новому. Смысл – в обновлении.

– Не знаю, понимаете ли вы, как трудно мне иногда бывает. Заходить одной в комнату, полную незнакомых людей. Заводить друзей. Я бы лучше дома с хорошей книгой посидела.

Взгляд Зандера стал рассеянным.

– Вам до такой степени трудно?

– Ну да… нелегко. Я не такая общительная, как вы. Мне нравится знакомиться с людьми, узнавать о них что-то новое, но у меня это не очень хорошо получается. Для меня это труд.

Зандер был искренне удивлен:

– Я и не подозревал. Думал, вам это легко дается.

Шутит, что ли?

– Это так утомительно.

– А если бы с вами был друг, стало бы легче?

– Да.

– Тогда давайте попробуем. Все должно быть вам в удовольствие, а не в наказание. А бюджет можно и растянуть.

Иногда и правда было похоже на наказание. Джорджия глубоко вздохнула и добавила к своему списку унижений еще одно:

– Мне некого взять с собой. Так часто никто не может.

Возможно, ей и удастся уговорить кого-нибудь из подруг оставить ребенка на вечер, максимум на два. Но каждую неделю? Шансы нулевые.

– Зато я могу, – вызвался Зандер. – Могу и буду.

Сердце замерло.

– Вы же хотели держаться в стороне.

– Ситуация изменилась.

– Вам же придется со мной разговаривать…

От Зандера волнами исходила нервозность.

– Я старался вести себя профессионально.

– Что же тут непрофессионального – немного поболтать время от времени?

– Если я буду с вами общаться, вы с другими говорить не станете.

Сильный аргумент.

– Обещаю: попробую совместить. Только перестаньте все время хмуриться.

– Я не хмурюсь.

– Вот, пожалуйста: опять нахмурились. Вы так всех от меня отпугнете.

– Подумают, я ваш несчастный мужчина, которого сюда притащили насильно.

– Тогда почему с диктофоном?

Зандер приносил диктофон, начиная с каждого второго занятия. Первое считалось ознакомительным.

– Кстати, на следующей неделе начинаем записывать по-настоящему. Разрешение мы уже получили.

– Обязательно спросите что-нибудь у Эрика с Расселом. Слава поможет им знакомиться с женщинами.

Зандер фыркнул:

– Им уже ничто не поможет.

– Они хорошие ребята.

– Только уж слишком из кожи вон лезут.

– Потому что это трудно. Многие люди записываются на такие занятия, потому что для них это последнее средство.

Зандер прищурился:

– Вы тоже так к себе относитесь?

Месяц назад она бы просто отказалась отвечать, вот и все. Но с корпоративным Зандером так просто не поспоришь. И вообще, она же собиралась рисковать.

– Я умная, у меня хорошая, полезная работа, своя квартира. Не красавица, но и не уродина. Так что же со мной не так?

Зандер открыл рот, но Джорджия уже неслась дальше:

– Может, будь я спортивнее, остроумнее, симпатичнее, нравилась бы мужчинам больше. Может, другие женщины могут что-то такое, что мне не под силу.

– Вы о Дэниеле говорите?

– Нет. О любом мужчине, а Дэниела можно взять как символ. Но мы с ним были так похожи, что я решила: вот он, мой человек, и тут оказалось, что даже для него я недостаточно хороша…

– Я думал, вы все это делаете для себя. Год Джорджии.

Она сердито взглянула на него:

– Во-первых, как вы совершенно верно указали, я это делаю из-за контракта. Но я живой человек. И задумываюсь, почему не пользуюсь популярностью у мужчин. Почему у меня не очень много друзей. Почему нет семьи. И почему я не могу жить как все.

Зандер покачал головой:

– А что, по-вашему, такого чудесного и особенного происходит в жизни других людей?

– Ну, не знаю. Что-то увлекательное. Постоянно случается что-нибудь интересное.

– Это только видимость. На самом деле у большинства людей жизнь такая же, как у вас. Тоже беспокоятся из-за денег, работы, и в семьях у них не обходится без проблем.

– А вот вы, например, такой богатый, известный, уважаемый, популярный, влиятельный. Можете делать все, что захотите. Мало у кого так бывает.

Зандер снова остановился и повернулся к ней:

– У меня пять лет не было отпуска – на радио считают, что без меня все рухнет, если хоть на секунду отлучусь. Я живу в огромном, роскошном доме, который обставляли другие люди, и бываю только в спальне, ванной и кабинете – в другие комнаты неделями не захожу. Родители мои постоянно в состоянии войны. А из-за этой самой власти люди либо стороной меня обходят, либо заискивают. Так что проблем у меня хватает, но я предпочитаю о них не задумываться. Просто живу своей жизнью.

Такое признание после недель молчания глубоко потрясло Джорджию.

– По-вашему, я должна просто расслабиться?

Может, как раз это ей и нужно? И на самом деле ее так называемая рефлексия – просто замаскированная жалость к себе?

– Одни курсы не сделают вашу жизнь лучше. Жизнь как сад: его нужно создавать, взращивать.

Джорджия растерянно моргнула. Задумалась.

– Выходит, я просто зря трачу время?

– Если делаете то, что давно хотели, – нет.

На самом деле Джорджия не хотела ходить на все эти курсы. Просто думала, что так надо. Что слушателям ЭРОС понравится. Что Зандер от нее как раз этого ждет.

– Насколько гибкий у нас график?

Зандер прищурился:

– Кое-куда мы вас уже записали и заплатили вперед, а что-то можно перенести. Почему вы спрашиваете?

– Хочу внести изменения. Заняться тем, что мне нравится.

Зандер улыбнулся:

– Хорошо. Сообщите Кейси.

И все? Странно, почему она так стеснялась просить чего хочет. Ведь это оказалось так просто.

Они пошли дальше.

– Тогда почему вы свою жизнь не измените? – проговорила она, и в прохладном воздухе возникло облачко пара. – Если, по-вашему, жизнь – это сад.

Зандер пожал плечами:

– Не все любят сады. И садовые работы. Иногда сосредоточиться на чем-то одном проще.

На работе, конечно.

– Но вы любите бегать. У вас все выходные заняты. Если это не сад, то хотя бы клумба.

– Я бегаю не потому, что жить без этого не могу.

– А почему?

– Ради тишины.

Целые часы тишины и механических, отработанных движений.

Джорджии стало неловко, что она не дает ему возможности наслаждаться любимой тишиной. Впрочем, он бы в это время все равно работал. К счастью, впереди показалось метро.

– Ну, я пойду…

– У меня есть сад, – выпалил Зандер. – В смысле, настоящий.

Джорджия догадывалась, что к большому дому в Хэмпстед-Хит должен прилагаться обширный земельный участок.

– Я хочу вам его показать.

– Зачем?

Ответил Зандер не сразу.

– Потому что там красиво. Кто-то должен им любоваться.

Человек, который не во все свои комнаты заходит, наверняка и в саду не бывает. Значит, он хочет предложить ей что-то в награду за послушное исполнение контракта? Или пытается закрепить примирение?

– Конечно. С удовольствием.

– Может, вы мне посоветуете, что с ним делать.

– Я не ландшафтный дизайнер…

– Правильные формы мне не нужны, мне нужно, чтобы было с душой.

На лице Зандера отразилось удивление, будто он это сам только что понял.

– Значит, душевный сад. Что ж, попробую хоть советом помочь.

– Вы себя недооцениваете. У себя во дворике вы такое устроили! Три квадратных метра, а какая красота.

Джорджия задумалась.

– Когда мне приехать?

– Может, в субботу?

– Разве у вас не будет забега?

– Только вечером. Весь день буду свободен.

Весь день?

– Большой у вас сад?

Зандер галантно подвел ее к входу в метро.

– Сами увидите.