Свадебный переполох в Медусельде (СИ)

Сильные руки коснулись живота, бережно поворачивая плод, насколько было возможно. Лотириэль вздрогнула от боли, но тут же задышала чуть легче. Достав из подсумка настойку водяного перца, которую всегда носили с собой все его воины — она останавливала кровь — он влил немного в полуоткрытый ротик. Разведя ноги жене и действуя очень осторожно, воин ловкими пальцами проник внутрь, заканчивая разворачивать малыша и чуть придерживая зловещую петлю пуповины, грозящую затянуться на крохотной шейке.

— Лотириэль, любовь моя, собери все силы, милая. Действуй!

И она послушалась. Рывок за рывком, минута за минутой — и, закусывая губы, изгибаясь в последнем усилии, она вытолкнула ребёнка. Тэйодред моментально сдвинул пуповину, убрал из крохотного ротика слизь и резко вдохнул туда воздух. Ответом ему был даже не плач — нежное недовольное мяуканье крохи. Схватив ту самую расшитую пеленку, он завернул дитя, положив на грудь матери, закончил с остальным и огляделся. В комнате не было никого, только он, жена и их кроха.

— Мы справились? — Лотириэль нежно прикоснулась к головке с темным пушком волос.

— Да, милая, да, — Тэйодред привел ее в порядок, уложил в кровать и сам сел рядом, держа на руках долгожданный свёрток.

Оставшийся в одиночестве Конунг некоторое время рассеянно смотрел в окно, вспоминая давно ушедшую сестру, сын которой сегодня сам стал отцом, а затем решил, что достаточно ждал и пора самому навестить невесток, вышел в коридор. Столпившиеся у дверей спальни Лоририэль повитухи, целитель и служанки при его появления встали по струнке, но было в их встревоженных бегавших глазах что-то такое, что заставило дрогнуть сердце в груди правителя, наполнило его страхом: неужели случилось нечто ужасное о чём ему не решаются сообщить?

— Что происходит? — голос был выверено строг, главное сейчас удержать рвущиеся наружу эмоции, разобраться, а не паниковать. — Почему мне ничего не докладывают?

— Правитель, ваш…

Выступивший вперёд целитель замялся и не было терпения ждать, когда к нему вернётся дар речи.

— Прочь с дороги. — холодно приказал Тэйоден и, едва они расступились, освобождая проход к дверям, распахнул их входя в залитую закатными солнечными лучами спальню, готовясь к самому страшному взглянул на широкую кровать. Взглянул и удивлённо моргнул: там, прижимая к себе завёрнутого в пелёнки младенца, дремала невестка, которую бережно обнимал его сын, странное, усталое выражение лица которого невозможно было как-либо расценить. — Что же ты никого не послал ко мне? Ну и кто? С кем поздравлять?

Тэйодред по-детски растерянно посмотрел на отца, ещё не совсем понимая, что всё самое страшное осталось позади:

— Мы справились! Отец, мы справились! Они живы…

— Я вижу, молодец сынок, — мягко улыбнулся Конунг, ощущая как заполняется теплом растревоженное сердце: ведь в памяти до сих пор были живы наполненные радостью и горьким отчаянием дни, когда его единственный сын появился на свет. — А родился то у вас кто? Тоже мальчик?

— Родился? — только сейчас Тэйодред понял, что не знает, как ответить на вопрос отца. — Ребёнок… Не знаю… Посмотреть надо, да?

— Да, ты уж посмотри, — всё ещё пытаясь сдержать добродушную улыбку, Тэйоден приблизился к кровати. — Приподними край пелёнки, сделай милость.

Осторожно взяв из рук спящей любимой малыша, воин бережно, словно боялся прикоснуться, развернул расшитую ткань. Дитя, почувствовав прохладу, недовольно заворочалось, едва слышно подавая тончайший голосок.

— Дочка! — Тэйодред улыбнулся ещё шире, нежно прикоснувшись пальцем к бархатистой щечке. Малышка сонно уркнула в ответ, пытаясь снова зарыться в тепло пелёнок.

— Поздравляю сынок, стать отцом девочки это особая, ни с чем не сравнимая радость — каждый день ты будешь наблюдать за тем, как набирает силу бутон прекрасного цветка, — не в силах оторвать взгляд от сонного младенца, правитель всё же подметил, что в комнате царит беспорядок. — Я позову слуг, чтобы прибрали здесь и сменили бельё.

— Девочка… — рохиррим осторожно, но ловко запеленал кроху, прижимая ее к себе. — Да, я бы и сам распорядился. Сейчас всё сделаю, я… А как там Ремиль? Ты был у них?

— Ещё нет, с нею Эйомер. Скоро проведаю. Тебе бы отдохнуть сынок, день выдался потруднее иных битв.

Кивнув сыну, который, как обычно, пытался проявить больше силы, чем отмерено обычному человеку, пусть даже витязю Марки, Тэйоден велел тенью скользнувшим в покои перепуганным служанкам наводить порядок, а сам направился к племяннику, который ещё с утра удивил своей эксцентричностью, решив, что он сам своей жене и целитель и повитуха. Вот и сейчас в его покоях было тихо, утомлённая невестка крепко спала, а он расхаживал по комнате, качая на руках младенца, похоже, решившего, что вполне выспался в утробе матери и теперь можно пободрствовать и рассмотреть мир, в который пришёл.

— Я не помешал?