Свадебный рэп

– Отдай! – с угрозой проговорил Леня, размахивая телевизионным пультом и нервически нажимая кнопки, отчего телевизионные каналы сменяли друг друга с молниеносной быстротой. Так он проскочил какие-то новости, но вдруг услышал знакомую фамилию – «Гоген – ройтер» – и вернулся.

– А теперь новости в более подробном изложении, – произнес ведущий. – Сегодня на девяносто четвертом году жизни в своем замке скончался один из самых богатых людей планеты – Александр Мария Гогенройтер, состояние которого, по оценкам наших специалистов...

Саша удивленно спросил телеведущего:

– Что-что?

Леня нетерпеливо перебил:

– Да погоди ты!

Но сумма, в которую оценивалось состояние Гугенройтера, была уже названа.

– ...миллиардов долларов, – закончил ведущий.

– А мне этот старик понравился, – сказал Леня, – жалко его.

Саша уже стоял с неведомо откуда взявшейся бутылкой наготове:

– Помянем?

– Отчего не помянуть?

Копи Гугенройтера

Саша и Леня в черных костюмах, томные после поминок накануне, слушали нотариуса, который читал завещание Гугенройтера. Его голос гулко разносился по огромной библиотеке покойного, возвращаясь эхом из-под сводов высокого потолка, словно сам Гугенройтер повторял текст, чтобы нотариус случайно чего-то не забыл.

Рядом сидели еще несколько человек, которые не скрывали к друзьям своей неприязни. Знаком друзьям был только Валентин-Вилли, который держал у губ черный кружевной платок и почему-то иногда подмигивал Лене и Саше.

– Будучи в здравом уме и твердой памяти, – читал нотариус, – в присутствии двух свидетелей и нашего душеприказчика я официально заявляю о передаче всего моего состояния, выраженного в недвижимости, драгоценных камнях и металлах, произведениях искусства, денежных вкладах и ценных бумагах в соответствии с приложением, которое является неотъемлемой частью настоящего завещания, а также всего имущества фонда Гогенройтера, супругам Левин-Кузнецофф как неделимый капитал.

Все посмотрели на Сашу с Леней. Саша встал и, растерянно улыбаясь, поклонился присутствующим. Леня дернул его за полу пиджака и усадил на стул.

Нотариус строго посмотрел на Сашу и, дождавшись, пока Саша усядется, продолжил:

– Супруги Левин-Кузнецофф владеют всем нижеперечисленным до тех пор, пока они остаются вместе и являются образцом супружеской верности. Контроль за соблюдением условий настоящего завещания я возлагаю на моего секретаря Валентина Педерсена.

Нотариус положил текст завещания и достал из папки толстую пачку деловых бумаг.

Саша наклонился к Лене и прошептал на ухо:

– И скончался отец, и оставил братьям в наследство мельницу, осла и говорящего кота в сапогах по имени Валентин-Вилли.

Валентин, услышав свое имя, обернулся к друзьям и улыбнулся. Саша и Леня, поклонившись, улыбнулись ему в ответ.

Нотариус начал перечисление предприятий Гугенройтера, которые появлялись на большом плазменном экране, открывшемся в нише между шкафами.

Голос нотариуса слышался на фоне замков в горах, белоснежных лайнеров в океане, самолетов с надписью «Гуген эйр», пролетающих над Андами и Гималаями, буровых вышек в море, заводских корпусов в Силиконовой долине, алмазных копей и золотых приисков Южной Африки. Потом изображение стало однообразнее, поскольку нотариус стал перечислять банки Гугенройтера с отделениями в 183 странах мира.

Не прошло и часа, как Саша и Леня в сопровождении Валентина и нескольких телохранителей уже не в кино, а наяву подошли к массивной металлической двери банковского хранилища.

Они как новые хозяева хранилища одновременно приложили большие пальцы правых рук к специальной сенсорной кнопке – и после идентификации отпечатков дверь открылась.

Служащий в специальной одежде и перчатках показал им золотые и платиновые слитки, колбы с красной ртутью и лотки с бриллиантами.

В этом же хранилище в специальном отсеке Саше и Лене показали несколько бутылок старого вина, на котором стояла дата «1807 год».

В отдельном блоке, за решеткой из лазерных лучей новые хозяева увидели «Мону Лизу».

– Это копия? – спросил Леня.

– Оригинал, – укоризненно поправил Валентин.

– Извините. А что же тогда в Лувре? – изумился Леня.

Валентин наклонился и что-то прошептал ему на ухо.

– Ни фига себе! – восхищенно воскликнул Леня.

– Что такое? – всполошился Саша.

Леня прошептал ему на ухо, очевидно, то, что ему сказал Валентин. Саша удивленно присвистнул.

– Не свисти! – одернул его Леня. – Денег не будет.

– Но это еще не все, – сказал Валентин.

Зажглось еще несколько прожекторов, которые осветили еще две «Моны Лизы».

– А это копии? – спросил Саша.

Валентин отрицательно покачал головой.

– Что, тоже подлинники?! – изумился Леня.

Педерсен гордо кивнул головой.

У Саши и Лени вытянулись лица.

Теленовости