Свадебный рэп

— Я думаю, это моя вина, — справившись с собой, сказала мама. — Я подавляла твои стремления, не спрашивая тебя, я не знала, чего ты хочешь на самом деле. Но ведь в то время так жили все, нас ведь тоже никто не спрашивал, чего мы хотим. Я понимаю, что это не оправдание, но тогда все мы жили в воображаемом мире. Мы жили пятилетними планами, которые никогда не выполнялись, об этом мы узнали только много лет спустя. Наша жизнь была у нас украдена и разменяна на пятаки. Я чувствую себя не вправе говорить тебе что-нибудь, по-моему, ты совершил очень мужественный поступок. В нашем перевернутом мире даже для того, чтобы признать себя геем, необходимо мужество. Иди своим путем, сынок, я не могу благословить тебя, но это уже ничего для тебя не значит.

Саша слышал ее дыхание, доносившееся к нему сквозь тысячи километров с помощью финской электроники, чувствительной к человеческим переживаниям.

— Мама, — решился он наконец, — как там папа?

— Папы уже нет с нами, — проговорила она ровным голосом, — его хватил удар, как только он узнал про ваш брак. Он умер легко, — успокоила мама Сашу, — не мучился. До свидания, сынок, звони.

Саша зарыдал и сел на пол, прижав телефонную трубку к груди. Горло задеревенело, и глотать слезы стало очень больно.

Борт «Алексея Косыгина»

Показав охраннику специальный пропуск, Леня проехал мимо пакгаузов и огромных морских грузовых контейнеров и остановил машину прямо у трапа российского грузового судна «Алексей Косыгин». Друзья вышли из машины и направились к встречавшему их вахтенному офицеру.

Они прошли по нижней палубе до трапа наверх, где офицер передал их, как эстафету, другому офицеру, который довел их до капитанской каюты и открыт дверь.

Капитан судна, пятидесятилетний мужчина, поднялся навстречу Саше и Лене и жестом предложил сесть.

— Господа, — обратился он к друзьям, — боюсь, наша встреча закончится, не начавшись. К сожалению, я получил радиограмму с предписанием возвращаться в Калининград, не разгружаясь.

— Но это же… — начал было Саша.

В это время вошла буфетчица и стала сервировать чайный столик на три персоны. Делала она это не очень ловко, но при этом нагибалась так грациозно и решительно, что Лене заранее стало скучно от того, чем они собирались здесь заняться, — покупать спертый в России, в обход всяких лицензий и квот, металл.

Пока буфетчица расставляла чашки, капитан, Леня и Саша молчали, так как дело, по которому они пришли на борт «Алексея Косыгина», было достаточно деликатным и не предназначалось посторонним.

— Простите, — сказал Леня, когда буфетчица вышла, — я на секунду оставлю вас. Забыл в машине сигареты.

— Пожалуйста, — предложил «Мальборо» капитан.

— Нет, спасибо, я свои, — отказался Леня, — а то кашель задушит. — И поспешно вышел.

Буфетчица закрывала дверь своей каюты, когда в коридоре появился гость капитана.

— А у вас пиво есть? — спросил Леня.

— Конечно, — кокетливо ответила буфетчица.

— Российское? — уточнил Леня.

— Найдется и российское…

Не дав ей договорить, Леня шагнул в ее каюту и закрыл за собой дверь.

— Меня убеждать не надо, у меня приказ. Через два дня я разворачиваюсь и иду обратно в Калининград, — с показным спокойствием проговорил капитан.

— С полным трюмом титана? — ехидно уточнил Саша.

— Да, с полным. А ты передавай в свое КГБ или где ты там работаешь, что капитан Крупенин не даст разворовывать родину.

— Та-ак, — озадаченно протянул Саша, поняв, что их принимают за спецагентов. — Обязательно передам. Только знаешь, что мне о тебе там скажут?

— Знаю, — уверенно сказал капитан, наливая в бокалы из двух бутылок сразу.

— Что это за смесь? — подозрительно спросил Саша.

— Шампанское со спиртом, коктейль «Срочное погружение». У нас должен получиться конкретный содержательный разговор.

— А почему два стакана? Сейчас подойдет мой компаньон, — сказал Саша.

— Твой компаньон сейчас занят. — Капитан нажал кнопку дистанционного управления и включил монитор, показывавший то, что происходило в каюте буфетчицы. Саша увидел чей-то голый зад и бесчисленное количество голыхног: ему даже показалось, что Леня сражается с женщиной-осьминогом, — такую шутку сыграло зеркало на двери каюты. Среди коробок и ящиков Леня трахал полуодетую буфетчицу, которая стонала и подвывала от страсти. Ящики и коробки вздрагивали в такт движений случайных, но страстных партнеров.

— С ним Тамара работает. Мне для этого разговора свидетели не нужны, — пояснил ситуацию капитан.

Саша хотел объяснить, что нужен как раз Леня, а не он, но капитан так уверенно обратился к нему как к главному, что Саше было неловко его поправлять. Кроме того, пришлось бы оттаскивать Леню от буфетчицы, за что тот тоже спасибо не сказал бы. Так что Саше пришлось играть роль главного, но, к сожалению, только за переговорным столом (хотя, может быть, это было и к лучшему — в коммерческих метаморфозах металла он разбирался куда лучше Лени).

Леня все еще «ходил за сигаретами», а между тем ватерлиния на бутылках опускалась все ниже и ниже. Капитан в расстегнутой рубахе говорил:

— Саш, а теперь встань на мое место.