Свадебный водоворот

Он смотрел, как она выпрямилась, ожидая увидеть, что ее глаза оценивающе прищурятся, алчно вспыхнут, заблестят от предвкушения того, как она сможет воспользоваться неожиданной встречей с самым завидным холостяком Англии.

Но ничего подобного он не увидел.

Наоборот, Элизабет казалась искренне расстроенной. И торопилась уйти от него.

Чрезвычайно интересно.

- Я так сожалею, что сказала, будто мне не нравится ваш бал, произнесла она, неловко попятившись. - Это восхитительный бал. Восхитительный. Угощение, музыка, гости, все так...

- Восхитительно? - подсказал Остин.

Она кивнула и отступила еще на несколько шагов.

Он не сводил глаз с лица Элизабет. В ее выразительных глазах боролись разные чувства: смущение, испуг, удивление, но не было и намека на жеманство или расчетливость. И он не заметил, чтобы на нее произвел особое впечатление его высокий титул. Но больше всего его поразило отсутствие еще кое-чего.

Девушка не кокетничала с ним.

Она не кокетничала и раньше - до того как узнала, кто он. Но сейчас...

Невероятно интересно.

- Спасибо, что проводили меня, ваша светлость. Думаю, мне следует вернуться в дом. - Она снова отступила на несколько шагов.

- А что делать с вашим платьем, мисс Мэтьюз? Даже выскочка из колоний не осмелится войти в бальный зал в таком виде.

Остановившись, она оглядела себя.

- Полагаю, не стоит и надеяться, что никто не заметит.

- Совершенно не стоит. Вы с вашей тетушкой остаетесь ночевать?

- Да. Признаюсь, мы пробудем в Брэдфорд-Холле несколько недель как гости вдовствующей герцогини... - Догадка блеснула в ее глазах. - Вашей матушки.

- Действительно, она моя мать. - На секунду у Остина мелькнула мысль, что его мать пригласила их в надежде сосватать его, но он тут же отмахнулся от нее. Он не мог представить, чтобы его строгая в соблюдении всех условностей мать сочла американку подходящей женой для герцога. Нет, ему было слишком хорошо известно, что она отобрала на эту роль нескольких молодых женщин с безупречной британской родословной. - Коль скоро вы здесь гостите, думаю, я сумею решить вашу проблему. Я покажу вам боковой вход, ведущий к гостевым комнатам, которым редко пользуются.

Нельзя было не заметить выражения благодарности в ее глазах.

- Это, безусловно, избавит меня от маячащего на горизонте скандала.

- Так пойдемте.

По дороге к дому Элизабет обратилась к нему:

- Мне крайне неудобно злоупотреблять вашей добротой, ваша светлость, но не могли бы вы, когда вернетесь в зал, передать мои извинения моей тетушке?

- Конечно.

Она прокашлялась.

- А каким предлогом вы воспользуетесь?

- Предлогом? О, я предполагаю сообщить, что вы страдаете от приступа меланхолии.

- Меланхолии? - возмутилась она. - Глупости! Я бы никогда не пала жертвой такого пустяка. Кроме того, тетя Джоанна не поверит. Вы должны придумать что-нибудь другое.

- Ладно. Как насчет головной боли?

- Никогда у меня ее не было.

- Расстройство пищеварения?

- Мой желудок никогда меня не беспокоил.

Остину захотелось воздеть глаза к небу.

- Вы когда-нибудь чем-нибудь болели?

Она покачала головой:

- Вы все время забываете, что я...

- Очень крепкая. Да, я начинаю в этом убеждаться. Но боюсь, любой другой предлог, такой как лихорадка, слишком взволнует вашу тетушку.

- Гм... Думаю, вы правы. Я бы не хотела пугать ее. В самом деле, головная боль недалека от истины. От одной только мысли, что надо возвращаться на бал, у меня начинает стучать в висках. Очень хорошо, сказала она кивнув. - Можете сказать, что я поддалась головной боли.

Остин усмехнулся:

- Благодарю вас.

Она ответила ему улыбкой.

- Пожалуйста.

Через несколько минут они подошли к дому, и Остин в темноте провел ее к боковой двери, почти целиком скрытой плющом. Он нащупал ручку и открыл дверь.

- Вот вы и пришли. Комнаты гостей наверху. Осторожнее на ступеньках.

- Хорошо. Еще раз спасибо за вашу доброту.

- Рад был помочь.

В тусклом свете Остин разглядывал ее лицо. Даже растрепанная, Элизабет оставалась очень милой. И забавной. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так легко. Возвращение домой сулило ему насущные заботы, и он не мог устоять перед желанием продлить эту приятную передышку хотя бы еще на несколько минут. Он осторожно взял ее руку и поднес к губам. Рука была мягкой и теплой, а пальцы - длинными и тонкими. Остин снова ощутил запах сирени.

Их взгляды встретились, и у него перехватило дыхание. Черт побери, она выглядела такой обольстительно растрепанной, словно ее волосы и одежду привели в беспорядок мужские руки! Он перевел взгляд на ее губы - пухлые, невероятно соблазнительные губы - и подумал, какой же у них вкус. Остин представил себе, как, наклонившись, он касается губами ее губ и раз, и два, целует их, проникая языком в приятную теплоту ее рта. Восхитительно, как...

- О Боже!

Пальцы Элизабет сжали его руку, и она широко раскрытыми глазами посмотрела на него. Ее взгляд на несколько секунд задержался на его губах. Затем она отвернулась, явно взволнованная. Теплая волна пробежала по его телу. Он с удивлением отметил, что мог бы поклясться, что она читает его мысли.