Сваха для дракона

Сумерки мягко опустились на лагерь, скрывая наши следы и скрадывая звуки: уютный треск поленьев в кострище, бульканье похлебки над огнем, тихие разговоры гвардейцев между собой. Лоркан со Снорре негромко беседовали, склонившись друг к другу, и я гадала – о чем? Обсуждали они последствия резни, что устроил капитан в пустоши, или же планировали самый безопасный путь до сезонной стоянки халгов?

– Пойдем, – Марна, неслышно появившаяся за спиной, настойчиво потянула меня за руку, в камыши. Неглубокая чистая речушка не торопясь несла свои воды от Лигода, мимо Кулунтара и Тюрра, чтобы влиться в лазурное соленое море на границе с Аралионом. Ведьма все еще носила мундир, заляпанный кровью, словно трофей – доказательно того, что Снорре защитил ее. Спас.

Скользкий берег, покрытый мокрой глиной, привел нас прямиком к полуразрушенным мосткам над водой. Я была не против искупаться, но колебалась – теплая ли вода, да и не могла забыть черную реку в Кулунтаре, что вытянула из меня дар, а из Лоркана – пламя. Марну подобные тонкости не заботили: она аккуратно положила мундир на траву, покрытую росу. Я деликатно отвела глаза, чтобы не пялиться, на то, с какой нежностью она погладила серебряные звезды на эполетах. Она бы с той же лаской хотела бы прикоснуться к лицу Снорре – со следом светлой щетины на челюсти, хмурому и осунувшемуся, как будто бой высосал из капитана последние душевные силы.

Скинув платье, Марна бросилась в воду, словно стремилась смыть с себя фантомное ощущение чужих прикосновений, – пустынники не подозревали о существовании манер или приличий.

– Как ты? – помолчав, спросила я, глядя на то, как она плещется рядом с берегом, поливает плечи прохладной водой. Над рекой собирался туман, и я с трудом сдержала нервическую дрожь. Травмирующие воспоминания не давали покоя. Замерев посреди реки, Марна оглянулась на меня. Взгляд темный, не выражающий никаких чувств, но те ярко полыхали в ее груди, пускай она и старалась их скрыть за семью печатями.

– Как думаешь, у нас есть будущее?

Я помолчала, не сразу решаясь ответить. Сказать правду или внушить ложную надежду?

– Только если вы дадите этому будущему шанс.

Марна встряхнула мокрыми волосами, выходя на берег:

– О чем ты?

Вздохнув, я огляделась. По камышам прыгали всполохи от разожженного костра, за спиной звучали тихие голоса. Я отчетливо различала мягкие интонации Лоркана, и сердце сладко замирало на мгновение, прежде чем откликнуться болью, как будто тонкая игла пронзала уязвимое нутро раз за разом.

– Мы обожаем все усложнять, замечала? Думать за других, гадать, что они подумают, если ты поступишь так или иначе. И забываем, что наше счастье – только в наших руках. Окружающие имеют мало шансов сделать тебя счастливым или помешать этому. Только ты.

Я говорила спокойно, почти равнодушно, как будто знала, что в простых словах заключена истина. А сама себе ни на грамм не верила.

– Ты когда-нибудь думала вернуться? – уже почти одетая, Марна ласково коснулась моего плеча, как будто знала, какая тоска обуревала меня с того момента, как я увидела золотистые пески своей родины вдалеке. Но ответ ее удивил – голубые глаза распахнулись, брови скрылись под неровной линией челки.

– Нет. Хотела бы я вернуться? Определенно. Сделала бы это? Исключено.

Марна порывисто набрала воздуха в грудь, как будто хотела еще что-то спросить. Взгляд боязливо метнулся вверх – к лагерю, скрытому за камышами, но раздавшийся оттуда голос Снорре спугнул ее. Она прикусила губу, торопливо затягивая шнурки на сухом платье, одном из моих. Собственными Марна обзавестись еще не успела, но я пообещала себе, что как только вернемся в Аралион, соберу ей целый гардероб. И выделю комнату в своем доме, хватит уже Марне скитаться по улицам.

Чуть позже, лежа в палатке и прислушиваясь к размеренному дыханию Марны под боком, я думала о том, что пропала. Признаться в собственных чувствах было сложнее, чем принять чужие, ведь лучшая Сваха княжества, влюбившаяся в клиента, не заслуживает своего звания.

Задремала я только когда узкая полоса рыжего света просочилась через ткань палатки. Но поспать вдосталь мне не удалось – медленно разгоравшееся утро наполнилось пением пестрых речных птиц, что гнездились в камышах. И чужими голосами в лагере.

Двое всадников – не смотря на теплую погоду, они были закутаны в меха и кожу – равнодушным взглядом оглядывали палатки и потухший костер. И нас, не то как потенциальных противников, то ли как нежеланных союзников. Лошади их, широкогрудые и свирепые, скалили желтые зубы и трясли косматыми гривами, сердясь на непредвиденную задержку.

Мы с Марной, выбравшись из своей палатки, опасливо держались за спинами мужчин. Длинные копья, способные насквозь пронзить грудную клетку, внушали определенные опасения.

– Халги, – шепнула я ведьме, которая испуганным кроликом застыла при появлении незнакомцев. Страх жил в ней, цвел пышным цветом, и она не могла контролировать его. Только бороться.