Свалка

Внизу в кратере большинство деревенских уже закончили поиски и двинулись по домам. Многие шли с пустыми руками.

— Похоже, сегодня никому особенно не повезло, — заметил Оливер. Увлекшийся Гейлорд не обратил на него внимания, и ответила Джульетта.

— Многое зависит от того, как упадет пузырь. Этот приземлился на бок, и большую часть содержимого раздавило. А когда они падают на днище, то удар слегка послабей, и много ценных вещей остаются целыми.

— Вы, должно быть, неплохо в этом разбираетесь.

— Это моя работа. Я езжу осматривать пузыри, которые падают далеко от деревни. У отца есть грузовичок — в нем очень удобно перевозить вещи. Ищу я, в основном, еду, но нахожу, большей частью, несъедобное. Только изредка натыкаешься на пузырь с тем, что богачи считают несъедобным, а нам годится.

— И это все, на что вы можете рассчитывать?! Выбирать объедки из отбросов!? — от одной мысли об этом Оливера чуть не стошнило.

— А здесь больше ничего, в общем-то, и нет, — сказала Джульетта. — Кое-кто выращивает, правда, немножко овощей или фруктов, — просто так, для развлечения. А так все, что нам нужно, мы находим в пузырях.

Оливера передернуло. Он не представлял, что люди могут так опуститься. Его удивило, что дочь Гейлорда говорит без резкого акцента жителей Копры, почти как инопланетная девушка. И в то же время, она ходила грязной и ела отбросы…

— Пошли? — пробурчал Гейлорд, прервав размышления Оливера.

— А что теперь?

— Еще много чего будет. Я, например, пойду сейчас рассортирую эту кучу. Потом будет собрание в главном зале. И еще сегодня вечером мы гуляем — не в честь того, что вас принесло, или еще там чего-нибудь, просто где-то раз в две недели мы всегда немножко развлекаемся. Скромный такой дебош. М-да. Все упьются до поросячьего визга. Уловил мою мысль?

— А что там будет, на собрании?

Гейлорд осклабился, обнажив неровные желто-коричневые зубы.

— А ты приходи — увидишь.

3. СКРОМНЫЙ ТАКОЙ ДЕБОШ

Сумерки сгущались. Вместе с ними на Копру опустился слепой желтый туман, стелившийся по земле длинными тонкими лоскутами, собиравшийся в комья, заползавший в каждую впадину. Он обволакивал дома и запущенные огородишки, коричневым склизким налетом оседал на защитном костюме Оливера.

Туман пришел с мусорных барханов, и Оливер даже через респиратор ощущал его тяжелый едкий смрад, к которому жители Копры давно привыкли. Подобные мелочи их не интересовали.

В домах зажигали свет, в сером сумраке проулков сновали возбужденные люди. Деревня готовилась к вечернему празднеству.

Оливер вошел в зал заседаний, пока еще пустой. Было холодно и уныло. По всему залу в беспорядке стояли потрепанные самодельные стулья, частью сломанные или опрокинутые. Ветхие деревянные стены, сплошь покрытые покоробившимися от сырости заплатами. По полу свистели ледяные сквозняки. От холода не спасал даже термокостюм, и Оливер, дрожа, забился в угол.

В дальнем конце зала находилось грубо сколоченное из прогнивших досок возвышение, нечто вроде сцены, над которым тускло светились две лампочки. В их тоскливом свете зал казался еще дряхлей.

Начали подходить люди. У каждого была с собой бутылка с самогоном, — как правило, уже далеко не полная. Вскоре зал был битком набит грязными, омерзительно пахнущими, пихающими друг друга и хрипло хохочущими в полный голос копранцами.

Крупные мясистые мужчины. Женщины, расплывшиеся от частых родов. Худые костлявые старики с лицами, похожими на обтянутые потрескавшейся кожей черепа, с растянутыми в бессмысленной ухмылке беззубыми ртами. И шныряющие под ногами замурзанные детишки, на которых никто не обращал внимания.

И всем на все было наплевать. Они пришли сюда как следует поразвлечься. Грязь, мусор и вонь — кого они здесь могли волновать?

Когда все собрались, Айзек Гейлорд протолкался через толпу и вспрыгнул на возвышение. Его лицо лоснилось от пота, большущий рот растянулся в ужасной ухмылке, он размахивал плоской пластиковой фляжкой с самогоном, требуя тишины. Понемногу гомон затих, и люди приготовились слушать.

— Значит, так! — заорал Гейлорд. Его гортанный голос прогремел по всему залу. — Щас вы услышите, чего я хочу сказать. До того, как начнется гулянка, я хочу сделать по-настоящему важное сообщение!

Зал разразился свистом и выкриками, но Гейлорд только осклабился и мощно отхлебнул из фляжки. Причмокнув от удовольствия толстыми губами, он залез пятерней к себе за пазуху и принялся энергично чесаться.

— Это насчет инопланетянцев, этих, что нынче прилетели, — взревел он еще раз. Гомон в зале вдруг стал затихать, и через несколько секунд все напряженно ожидали, что скажет Гейлорд. Тот сделал паузу.

— Такие, стало быть, дела, — сказал он совсем негромко, так что зал еще более затих. — Как они сели сегодня, так я с ними переговорил. Дома у себя. Чтобы, значит, разобраться, чего их сюда принесло. Чего они делать собираются, значит. Ну, вам не надо рассказывать, какие инопланетянцы из себя — увертливые ханжи с бабскими повадками, которые думают, что они, значит, аристократы духа, а мы все здесь — жопы безмозглые!