Прежде, чем кто-то успел ему помешать, он ринулся к пьедесталу и ударил ладонью по раскаленным, светящимся рычагам стоп-кранов. Тут же смолкли двигатели. Рычаги погасли. Страшная сила потянула вперед: пилоты ударили по тормозам. Максим не удержался и свалился на пьедестал. Какая-то рукоятка больно ударила его в бок. Самолет, обдирая шины, дымя тормозными барабанами, мчался по полосе. Скорость падала медленно. Вот уже виден торец – белая «зебра» вроде пешеходного перехода, а за ней трава… Но и самолет уже не бежал, а медленно катил по бетону. Он плавно проехал прямо по белым полосам и встал на площадке для разворота. Переднее колесо замерло в нескольких сантиметрах от ее края.
- Псих! Ненормальный! – заорал капитан. – Вон из самолета! Вышвырните его! Пусть им полиция занимается!
Стюардесса распахнула дверь, и Максим вылетел на улицу. Сверху на него приземлилась сумка с деловым костюмом. Максим взял ее и пошел к аэропорту, совершенно забыв про дерринджер. А по рулежной дорожке, сверкая маячком, спешил аэродромный тягач.
Вдруг сзади что-то невнятно хлопнуло. Максим обернулся и увидел, как от фюзеляжа отвалился лист обшивки. Тут же вновь открылась дверь и на землю выскочили все, кто был внутри: Георгий Олегович, водитель, стюардесса и оба пилота. И все бросились к Максиму. Он со всех ног побежал к ограде аэропорта, но через несколько секунд сдался и повернулся лицом к преследователям. Будь что будет.
Первым добежал капитан. Летчик схватил Максима за руку, рванул, развернув к себе, и страшным голосом произнес лишь одно слово:
- Бомба.
Максим на секунду растерялся, потом возразил:
- Как-то слабо. Наверное, я зря старался.
- Ты не понял. Если бы она взорвалась на эшелоне, самолет бы лопнул как проколотый воздушный шарик. Мы тебе обязаны жизнью, друг. Только ты, пожалуйста, в следующий раз включай реверс. Если бы полосу не удлинили лет пять назад, мы бы выкатились на грунт, поломали бы самолет и сами бы покалечились.
- Я не знаю, как.
- Мы покажем. Обязательно.
Георгий Олегович передал Максиму дерринджер:
- Возьми. С полицией я сам поговорю.
- Вам больше моя помощь не нужна?
Обычно холодные, безразличные глаза босса вспыхнули азартом:
- Сам справлюсь, раз жив остался. Теперь мой ход.
Максим вытянул из кармана карточку, выданную ему боссом:
- Возьмите. Я с самого начала знал, что вы хотели отомстить мне, продемонстрировать роскошную жизнь. Показать, чего я лишился. Только такой ценой мне все это и даром не нужно.
- Не дури, гордец! – вспыхнул Георгий Олегович. – Я еще деньжат кину, не отказывайся. Честно заработал. У тебя жена и ребенок – им пригодится!
Аргументы были непрошибаемыми. Максим подчинился и спрятал карточку обратно.
- Спасибо, если так.
Георгий Олегович как-то странно, по-отцовски посмотрел на Максима и сказал с горечью в голосе:
- Интеллигент. Я ведь тебя насквозь видел еще тогда. Снаружи – желе, плесень. А ножом поскреби – клинок сломаешь. Внутри – кремень, скала. Гнешь свою линию до конца, до предела. Пока по-твоему не будет. Или не лопнет. Жаль, что Алька тебя не раскусила. Ну да что уж… Короче, я останусь здесь ненадолго. Надо нажать на кое-какие рычаги и клавиши. Как пианисту. Тебя отправить домой? Скоро прилетит рейс из Москвы…
- А… нет. Я сам как-нибудь доберусь, - Максим достал дерринджер, нажал на защелку, вытряхнул из стволов патроны и пояснил: – Я через Москву поеду, а там рамки, детекторы. Скажу, что макет или зажигалка.
- Думаешь, тебе поверят?
- Пусть только попробуют усомниться. Прощайте, шеф.
Максим пожал руку Георгию Олеговичу и зашагал к терминалу. Он думал, не разыскать ли ему Лилю, но благоразумно решил, что лучше не ломать жизнь ни себе, ни ей. И поехал прямо на железнодорожный вокзал.
Вечером, в плацкартном вагоне фирменного поезда «Сура», Максим долго размышлял о том, как рассказать жене о супружеской измене. Вагон покачивался, стучали колеса. За стеклом плыли цветные пятна фонарей на станциях и разъездах. Хотелось спать. Уже перед тем, как отключиться, Максим пришел к выводу, что лучше всего молчать. Как партизану.
Поход третий и последний. Свалка времени. Глава 31. Недвусмысленное предупреждение
Бах! Бах! Бах! Несколько бутылок разлетелись вдребезги. Олеся опустила дымящийся карабин.
- Ты – прирожденный стрелок! – искренне восхитился Максим, поставив на разбитое окно кирпичного дома новые стеклянные мишени. – Теперь давай из Макарова. Помни, чему я тебя учил. Задержи дыхание и плавно нажимай на спуск. После выстрела выравнивай пушку и только тогда – новый залп, как говорят моряки.