Свалка времени. Часть 2. Бродяга

В командном центре стояла приятная прохлада. Работать было легко, и Максим, спокойный и невозмутимый, с деловым видом нажимал на кнопки и щелкал тумблерами. Гудела аппаратура, одна за другой загорались контрольные лампы. Зашелестела магнитная лента – интересно, зачем записывать то, что уже некому будет проверить? Введены и приняты системой координаты цели – куда же все-таки полетят ракеты? Прогрелись экраны, на них появилась картинка: крышки ракетных шахт. Несколько нажатий на кнопки – массивные «кастрюли» откинулись, обнажив темное устье с заостренным носом ракеты. Осталось совсем чуть-чуть…

Максим ввел коды запуска: один и второй. Система проглотила буквы и цифры. Что ж. Прощай, жестокий мир! Максим проверил переключатель «тренировка/пуск» - его рукоятка указывала на «пуск», и повернул ключ… Один ключ! Но ведь надо повернуть их два, причем одновременно! Если этого не сделать, ракеты никуда не полетят!

Максим заметался между пультами. Он крутил металлические рукоятки туда-сюда, нажимал на кнопку, но ничего не происходило. Нельзя запустить ракеты, не повернув одновременно два ключа. И Максим сдался. Он закрыл крышки шахт, погасил экраны и сполз вниз, не сдерживая рыданий. Слезы оставили блестящие дорожки на его впалых щеках.

- Я неудачник… неудачник. Даже мир уничтожить не могу.

Максим снял с плеча ТОЗик, откинул приклад и прижал дуло к виску. Нажал на спуск – и очутился на пристани. Возле нее лениво покачивался на волнах теплоход со складным трапом на борту. На корме, как и в прошлую встречу, хозяйничал Харитон-Хорст. Нет, конечно же Хорст. И никак иначе.

- И зачем ты это сделал? – спросил моряк, пристально глядя на Максима.

- Проклятая надежда. Это она заставляет толпу приговоренных к смерти людей стоять перед пулеметом, как покорным овцам. Надежда говорит: а вдруг пронесет? Но пулемет стреляет, и пули выбивают из несчастных жизнь. А если бы все разом бросились вперед, кто-то бы обязательно уцелел. Но все стоят, скованные надеждой по рукам и ногам. А вот когда надежда оставляет человека, он начинает действовать. Иногда так, как я. Иногда по-другому. Да ладно. Все равно уже ничего не изменишь. Мою семью ведь нельзя спасти, так?

Максим ждал, что Хорст скажет что-то вроде «да, уже поздно, поезд ушел». Но бывший подводник вдруг ответил:

- Почему? Пока еще можно.

- Как так?

- Видишь ли, друг. Все, что с тобой приключилось в последние два дня, на самом деле еще не произошло. Это твой дар: предвидение. И сейчас он сработал, как вы говорите, на всю катушку.

- Он есть у многих, - возразил Максим.

- Да, есть у многих, - подтвердил Хорст. – Но лишь единицы счастливцев способны изменить предопределенное будущее. Ты в их числе.

Теплоход расплылся перед глазами. Лицо Хорста стало размытым пятном, но голос звучал отчетливо.

- Ты сможешь все изменить при одном условии: если найдешь в себе силы пойти против своих. Поправка: против тех, кого ты считал своими. Запомни важное предупреждение: выживешь или ты, или твоя семья. Всем троим вам нет места в мире живых.

- Как это понимать? – выкрикнул Максим.

Но Хорст сказал невпопад:

- И зверушку не трогай! Жратвы ей кинь!

На несколько секунд наступила темнота, словно выключили свет. Максим почувствовал, как его трясут за плечо и услышал знакомый голос майора Церпицкого:

- Иди, глянь. Там… нечто.

Максим встал, отстранил от окошка полумертвого от страха Фирсова и выглянул. Монстр – львиная голова на толстых человеческих руках – кружил вокруг танка.

- Дверь видишь? – майор указал на дальний выход. – Я сейчас…

- Ни к чему, - перебил его Максим. – Сгущенка есть? Пару банок давай. Только не надо меня останавливать. Поверьте мне: я знаю, что я делаю.

Максим незаметно вытащил ПМ из кобуры, сунул его в карман и вышел наружу. Монстр бросился вперед, распахнув пасть, из которой доносился отчетливый запах ацетона. Максим поднял вверх руку с банкой сгущенки:

- Ты ведь это хочешь, да?

Чудовище остановилось и заворчало, облизываясь. Максим кинул ему банку. Монстр присел, вскрыл ее ногтем и с аппетитом вылакал языком. Вторая банка отправилась вслед за первой.

- На сегодня все, друг. Не то объешься.

Монстр подошел вплотную к Максиму и коснулся его щеки кончиком шершавого, как наждачная бумага, языка. Развернулся и бросился прочь в лес. Затрещали сломанные ветки.

Максим вдруг подумал, что Фирсов не зря боится. Прямо сейчас ему предстоит умереть. Только не от когтей и клыков монстра, а от руки того, кого он только что считал своим. Или не считал?

- Всё, выходите! – крикнул Максим. – Опасность позади. Николай, давай в машину, а я тут поищу кое-что.

Фирсов направился к танку. Максим выхватил пистолет и выстрелил в затылок бывшему ФСБшнику. Тот рухнул на землю, как мешок тряпья. Кепка слетела и покатилась по земле.

- Приговор приведен в исполнение! – с радостным озорством сказал Максим. Он с удивлением открыл для себя, что убивать – это легко и просто. Если знаешь, ради чего.

- Зачем ты это сделал? – в ужасе заорал Церпицкий, срывая ружье с плеча.

- Так надо. Мне пришлось. Прежде, чем он…

- Прежде, чем что?

- Прежде, чем он убил бы вас.