Свалка времени. Часть 3. Легенда

Когда Алексей Андреевич постучал, никто ему не ответил. Из-за двери доносилось только низкое, дрожащее жужжание мух. Алексей Андреевич вызвал полицию.

Дверь взломали. Юрьев лежал в смятой постели на спине, в луже собственной рвоты. На полу валялась груда пустых водочных бутылок.

- Захлебнулся, - сказал участковый. – Сдох – туда ему и дорога. Никчемный был человек, хотя и безобидный. Все по помойкам да пивнушкам шастал. Кто-то ему денег подкинул, вот он и допился до могилы. Безлимит на водку ни к чему хорошему не приводит.

Сам не зная зачем, Алексей Андреевич сделал несколько снимков смартфоном. Потом ему пришлось ехать в участок и давать показания, но, изображая вселенскую скорбь, он улыбался в душе. Все случилось так, как он и хотел.

***

Молодая учительница, восторженно сверкая глазами, начала урок литературы:

- На прошлом занятии мы говорили о знаменитом человеке – Павле Петровиче Юрьеве. Напомню, его именем названа наша школа, центральная библиотека, улица и автомобильный мост. Заработав на своих книгах состояние, он многое сделал для развития города. Вы всегда можете посетить дом-музей, где сейчас собирается Союз Писателей. Катя Ульянова, ты приготовила доклад?

С первой парты поднялась тощая девочка в очках.

- Да, Марина Мариновна… Максимовна!

- Тогда почитайте его нам!

Катя достала папку и прошла к доске. Солнце защекотало девочке нос, она вдохнула побольше воздуха и оглушительно чихнула. Класс дружно захохотал. Марина Максимовна хлопнула указкой по столу, восстанавливая порядок.

- Я вам дам! – погрозила Катя кулаком всему классу.

Несколько минут она читала обычную рутину о значении Юрьева в мировой литературе, о его знаменитых произведениях и прорыве, который он совершил. Зачитала восторженные отзывы критиков. Показала студийную фотографию хорошо одетого молодого человека с бородкой, модной во все времена. Но когда Катя начала рассказывать о роскошной жизни писателя, о двухэтажном особняке и вилле в Испании, она сначала захихикала, а потом и вовсе зашлась в приступе неудержимого смеха.

- Что с тобой, Катя? Тебе нехорошо? – всполошилась Марина Максимовна.

- Да все хорошо, - ответила девочка, сняв очки и утирая слезы. – Фейк этот ваш Юрьев. Вранье одно.

- Какое вранье? Ты что несешь?

- Жил Юрьев, как бомж, никому не нужный. Все пропил, ошивался по помойкам и подавился собственной рвотой. Его мой дед создал – главред в издательстве. Он же и деньги давал на развитие города.

- Но как же произведения Юрьева?

- Вот только книжки он и умел писать. А как говорил мой дед, писанина кормить не будет. Это самое последнее дело – в звезду можно кого хочешь превратить. Гляньте на нашу эстраду. А вот он, Юрьев какой на самом деле!

И девочка бросила на стол фотографию, сделанную много лет назад в комнате общежития. Учительница вздрогнула и чуть не упала со стула:

- Убери эту гадость! Зачем ты ее принесла?

- Что, рухнули ваши идеалы, да? Мне мама всегда говорила, что говорить неправду - плохо. А кругом все врут, все! Чему вы детей научите?

Учительница ничего не сказала. Ей было невыносимо стыдно – стыдно не только за собственную ложь, но и за предыдущие поколения. Она сидела, опустив глаза, и повторяла: «Писанина кормить не будет».

Глава 14. Цель поисков

- Я, конечно, наплел тогда редактору, что давно бросил писанину. На самом деле творил до самого конца. И он это понял. Ко мне, бывало, приходили с полицией за долгами, да что с меня взять-то? Я ведь жил-то не здесь, а там… – Юрьев ткнул пальцем куда-то в потолок.

Старый библиотекарь умолк. Несколько минут в подсобке стояла мертвая тишина. Только гудел холодильник да шипел чайник на электрической плите.

- Такое часто бывает, - Максим, опустив глаза, смотрел в кружку с чаем, разглядывая отражение лампы. – Творец не видит плодов своего труда. Поль Гоген жил в нищете. Портретом доктора Рея кисти Ван Гога закрывали дырку в курятнике. А после смерти выяснилось, что творения этих, без сомнения, гениальных художников ох как круты. И куча совершенно левых людей сделали себе состояние, продавая их полотна на аукционах.

Юрьев мотнул головой:

- Я не это имел в виду! Врать плохо – вот в чем смысл моей истории. Если это не ложь во спасение, конечно. Редактор, правда, оказался честным. Только он опоздал. Или я рано родился. Кто знает?

Писатель умолк и налил себе новую кружку горячего чая.

Остаток дня Максим бродил по библиотеке, оставив товарищей в подсобке – развлекать хозяина разговорами. В конце концов он забрел в читальный зал на втором этаже, отыскал «Сто лет одиночества» Маркеса и честно пытался штудировать роман, упорно продираясь сквозь зубодробительные предложения и безразмерные абзацы.

- Тьфу! Как сложно написано! Не понимаю, что в этой книге все нашли?

И Максим взял со стеллажа «Конец Вечности» Азимова.

Понемногу на улице стемнело. В библиотеке зажегся свет. На улице слышались чьи-то шаги, мяуканье и рык. Даже под пытками никто не заставил бы Максима выйти наружу. Так, за книгой, его и застал Юрьев.