Свалка времени. Часть 3. Легенда

- Как в концлагере. В фильме «Судьба человека».

- В каком фильме? – судя по реплике, Настя еще не утратила способность удивляться.

- Молодежь пошла… - пробурчал по-стариковски Максим. – Классику не знают. Найди в интернете и посмотри на досуге. Это тебе не «Т-34».

Когда все немного пришли в себя, Максим повел группу дальше. Снова тянулся бесконечный тоннель. Снова следы на полу. Вдруг на весь коридор раздался полный ярости крик, вернее, рев Андрея Бузыкина:

- Дурак? Нет, ты хуже! Страшнее! Ты не мужчина! Ты – тряпка!

«Тряпка… тряпка…» - пронеслось эхо. Максим украдкой посмотрел на своих товарищей, но их усталые лица говорили о том, что никто ничего не слышал.

Наконец, миновав сорванный с петель тяжелый гермозатвор, Максим вышел в громадный прямоугольный зал и остановился. Путь преградил наполненный водой колодец. Мостик через него был разрушен – с каждой стороны торчала пара метров изуродованных стальных конструкций.

На другом «берегу» порождения Зоны – «заключенные» в полосатых лагерных робах, сновали между охладителями.

- Кто это? – шепотом спросила Настя.

- Чудовища. Лучше к ним в руки не попадаться. Им до нас не добраться: мост рухнул еще в прошлый раз, когда я от них с Бузыкиным улепетывал. Летать они, к нашему счастью, не умеют.

- Что же нам делать?

Максим посветил фонарем вниз. Метрах в десяти внизу блеснула вода. Техническая лестница из ржавых скоб тянулась ко дну колодца. Единственный путь на свободу.

- Что видишь?

- Ружье висит…

- Это ствол Бузыкина. Его когда-то уронил я. Но нам оно пока ни к чему. Решетку заметил? Нам надо слезть на нее и пройти вон к тому проходу прямо над водой. Я бы пошел первый, да вас надо страховать.

Клим поднял руку:

- Я пойду!

Проверяя прочность каждой скобы, Клим, не снимая рюкзака, спустился вниз, осторожно ступил на решетку и походил по ней туда-сюда.

- Надежная! Выдержит! – крикнул он.

Толян и Настя последовали его примеру. Максим слезал последним, глядя на висящее чуть в стороне оружие. Хорошая ведь пушка… Можно достать.

Максим, рискуя свалиться вниз, снял с плеча ТОЗик, откинул приклад и, крепко сжав цевье, попытался зацепить ремень. В конце концов его попытки увенчались успехом. С двумя ружьями Максим осторожно ступил на решетку.

- Реликвия… Ну, чего встали? Того и гляди здесь все обвалится. За мной!

Максим вошел в новый тоннель – низкий, с грубыми, выложенными кирпичом стенами. Очевидно, именно по нему колодец наполнялся водой.

Ход постепенно поднимался. В начале и где-то ближе к выходу Максим миновал две открытые заслонки – убранные в стену металлические пластины. Наконец тоннель вывел группу на поверхность, прямо на песчаное дно пересохшего водохранилища.

- Откуда ты знал, что вода высохла, а не просто перекрыта задвижками? Мы могли бы застрять навсегда.

- Читать умею. Вентили стояли в положении «открыто».

Толян опешил:

- Какие… вентили?

- Те, что на пульте управления. Вам их не разглядеть. Но я могу это сделать. Иногда.

Максим, не говоря более ни слова, зашагал в сторону облицованного плитами берега. Позади ограждения виднелись верхушки деревьев. Надо спешить. А то вдруг Зона устроит сюрприз и вновь зальет водохранилище? С нее станется.

Сквозь перелесок тянулась заросшая травой грунтовая дорога. По ней Максим и вышел в поросшее васильками поле, за которым виднелся знакомый холм у радиоцентра.

- Выбрались! – облегченно воскликнул Толян.

Максим только что не хлопнул его по затылку:

- Умолкни! Беду накличешь. Нам до вечера топать! Когда за периметр выйдем, тогда и будешь благодарить судьбу.

В радиоцентре задерживаться не стали. Ориентируясь по собственным ощущениям, точно по спутниковому навигатору, Максим обогнул главное здание, прошел под антеннами, пересек лесопосадку и практически уперся прямо в узкоколейную станцию.

- Отдохните, - приказал он, когда все опустились на сиденья в зале ожидания. – Вам еще дрезину тягать. Клим, пойдем со мной. Помоги кое-что сделать.

В кабинете начальника станции Максим уселся в мягкое кресло.

- Ты давно хочешь меня о чем-то спросить, - сказал он Климу. – Но боишься говорить при всех. Вперед. Я слушаю.

- Почему ты меня пощадил? Я не могу найти ни одной причины.

- Будь ты гебилой, я бы тебя уничтожил, не задумываясь. Но твои кураторы представляют другую сторону. Значит, они, пусть и не союзники, но и не враги.

- Я должен был вынудить тебя отдать мне политический пистолет. И предложить тебе работать на нас. За неплохие деньги. Или убить.

- О первом надо было просто попросить. Обозначить свои намерения. А насчет второго передай кураторам, что больше я в их византийские игры не играю. Насчет третьего – это невозможно.

- Почему?

- Потому что я уже мертв.

Клим протянул к Максиму руку, как бы пытаясь убедиться в его реальности, и тут же отдернул ее, словно от горячей кастрюли.

- Но ты же существуешь! Дышишь, разговариваешь… Значит, ты жив!

- А еще питаюсь и хожу в сортир. И, тем не менее, я мертв. И жив одновременно. Я как кот Шредингера, что находится в двух мирах сразу.

Ошеломленный Клим прошептал: