Свалка времени. Часть 3. Легенда

Столица встретила пассажиров умытыми к годовщине революции улицами, ярко-красными лозунгами и транспарантами на домах. Поезд прибыл на Курский вокзал далеко за полдень – уже отшумели праздничные демонстрации, но город еще на несколько дней останется нарядным и ухоженным. Лишь немногим позже он войдет в рабочий ритм и снова превратится в недоверчивую к слезам столицу самого большого в мире государства.

Не выходя на улицу, Максим через переход спустился в метро на станцию Курская. Его поразили две вещи: во-первых, отсутствие ужасной толчеи и духоты – немногочисленный народ неторопливо бродил по платформам, лестницам и эскалаторам. Во-вторых, куда меньшее количество линий на схеме метро. Сейчас, в сорока годах от двадцать первого века, все выглядело намного проще.

Никаких турникеты не было: их поставят лишь через пару лет. Максим купил билет в кассе, предъявил его контролеру и вышел на платформу кольцевой линии. Тут же с воем и свистом примчался лупоглазый голубой состав – вагоны серии «Д». У Максима зачесались руки достать камеру и сфотографировать поезд, но он сдержался. Пусть вчерашняя выходка с фотоаппаратом сошла с рук, но кто знает, как отреагирует на подобную наглость дежурная по станции?

Доехав до Комсомольской, Максим набрался нахальства и направился прямиком в гостиницу «Ленинградская» в знаменитой высотке.

Не сказать, чтобы его поразила роскошь – он всегда был слеп к облицованным мрамором стенам, золотым узорам на потолке и резным каменным порталам. Украшенный орнаментами отполированный гранитный пол тоже не вызвал никакого отклика в душе. В этом плане Максим прекрасно понимал Хрущева: новый генсек, развенчав культ личности Сталина, отдал приказ бороться с излишествами в архитектуре. Но не сносить же то, во что уже вложены человеческий труд и деньги. Вот и остались в Москве «семь сестер» - семь высоток, построенных через несколько лет после войны.

За длинной лакированной стойкой трудились сразу три безвкусно накрашенных девушки-администратора в форменных синих костюмах. Две из них обслуживали группу людей в пестрых одеждах, третья же откровенно скучала.

Именно к ней и обратился Максим:

- Здравствуйте. Я хотел бы заказать номер на сутки.

- Как ваша фамилия?

- Безымянный.

Девушка смерила Максима взглядом и с шелестом перебрала лежащие перед ней листы бумаги:

- Вас нет в списках.

- Конечно. Я только что приехал.

- Свободных номеров нет.

Максим указал на группу людей, впрочем, изрядно поредевшую:

- Они же заселяются.

- Это иностранные делегаты. А вы, прошу прощения, кто такой?

- Простой гражданин СССР. Со всеми его правами.

- Право у вас сейчас только одно: покинуть эту гостиницу.

- Но при социализме все равны! – воскликнул наивный Максим. – Вы что, против этого?

- Равны. А номеров все равно нет. И не будет. Не хватает на всех равных.

Делегаты начали оглядываться и оживленно обсуждать происходящее на своем языке. К стойке подошел хмурый молодой человек с неприметным, бледным лицом. Сотрудник КГБ – таких видишь сразу.

- У вас какие-то вопросы? Пройдемте со мной, постараемся их решить.

То, как собрался решать проблемы гебист, Максима не устраивало. Ехать на Лубянку в фургоне с надписью «Хлеб» - такая себе перспектива.

- Никаких вопросов. Я пойду?

- Пожалуйста. Не задерживаю.

Последнее предложение прозвучало двусмысленно. Чекист действительно не желал возиться с непрошеным гостем. Он выполнил поставленную задачу: предотвратить возможный скандал на глазах иностранцев. Больше его ничего не интересовало.

Девица за стойкой издевательски ухмыльнулась. «Знай свое место, гражданин» - администраторша подумала это настолько явно, что ее мысль Максим прочитал, словно строчку в книге.

Только на улице он сообразил, что у него, как и у всякого уважающего себя «колхозника», нет паспорта. Ни в одной гостинице никто не оформит человека без документов. Значит, надо уезжать из Москвы.

Наступил вечер. Над городом опустилась ночная тьма, но ее тут же разогнали фонари. На улице похолодало – ударил небольшой морозец и лужи покрылись коркой льда.

Лямки тяжелого рюкзака оттягивали плечи. Даже такой сверхвыносливый, опытный проводник, как Максим, устал. Хотелось лечь хоть куда-нибудь, отдохнуть и выспаться. Вот только все двери были закрыты. Без бумажки ты – никто.

- Да… Вот тебе и «я шагаю по Москве», - только и пробурчал он себе под нос.

В конце концов Максим вспомнил о записке Нины, поплелся на Ленинградский вокзал и сел на электричку – старую, плоскомордую, составленную из пары трехвагонных секций. Весь путь он дремал, а уже спустя сорок минут вышел на платформе Крюково.

Максим сразу понял, куда идти – его вело то самое чутье, которое безошибочно указывало ему нужный вектор в Зоне. Он перешел пути, миновал частный сектор и направился по тропинке к новым пятиэтажным домам. Освещение здесь еще не успели установить, и путь проходил через беспросветно-темный пустырь.

Кто-то пыхтел, мучительно стонал и возился в стороне от дороги. Максим, бесшумно ступая, пошел на звук. И когда в свете звезд он увидел, что там творится, тут же снял с ружья чехол.