Свалка времени. Часть 3. Легенда

- Возьмите матрас с третьей полки, - предложила она.

- Я могу и так спать.

- Даже не сомневаюсь, судя по вашему виду. Но раз уж у вас оплачено, то поезжайте с комфортом.

- Класс второй, не высший класс, зато с бельем? – Высоцкий пришел на ум как нельзя кстати.

- А вы поэт, - глаза проводницы блеснули.

- Это Высоцкий. Владимир Семенович.

Проводница растерялась:

- Анненкова знаю, Заболоцкого знаю. Высоцкого? Никогда о таком не слышала. Вам чай принести?

- Утром. Я не голодный.

- Подойдете тогда. Я налью, - проводница покинула купе.

Пришлось Максиму повозиться с постелью. Зато чуть позже он с наслаждением вытянулся на мягком матрасе и уснул под мерный, ритмичный стук колес. А в голове звучали и звучали строки: «Вот и сбывается, все что пророчится. Уходит поезд в небеса, счастливый путь…»

Максиму снилась жена. Первая, тиранившая его Алина. Растрепанная и оборванная, вся в синяках и порезах, она бежала, протягивая к нему искалеченные руки, и отчаянно кричала: «Это все ты виноват! Из-за тебя я такая! Ты обязан меня спасти! В конце концов ты – муж или кто?» Максим же убегал от нее со всех ног, пока прямо впереди не раскололась земля и не разверзлась пропасть. В ее глубине бушевала и пенилась лава. Огненные отсветы бросали на небо алые сполохи, похожие на северное сияние. Бесконечные потоки крови плотной стеной изливались с облаков, затопив все вокруг по колено. Несколько отвратительных жаб плюхнулись в багровую жижу.

Алина была уже рядом. Максим закричал. Бывшая жена схватила его за плечи и встряхнула раз, другой, третий…

Глава 28. Вагонные споры

Максим преодолел тягучее сопротивление дремы и открыл глаза. Над ним стоял сосед по купе – тот самый мужчина с полки сверху напротив. Он оказался невысок и худ. На верхней губе смешно топорщились пышные усы.

- Извините, но если вы будете так кричать, то перепугаете ребенка. Он и так плохо спал.

- Прошу прощения. Кошмар снился. У меня это бывает.

- Такое у многих сейчас, - улыбнулся мужчина. – Времена беспокойные. Соседка сверху спрашивает, можно ли спуститься? Завтрак-то вы проспали.

Только теперь Максим почувствовал, что в купе пахнет овощами, хлебом, колбасой, жареной курицей, и вареными яйцами. Все эти «яства» лежали на столике. Мать – немного полная женщина, поила своего карапуза чаем. Тот вел себя покорно и тихо, разве что глаза бегали туда-сюда.

Попутчица с верхней полки спустилась вниз. Максим ощупал ее взглядом с ног до головы – миловидную, с чистым, свежим лицом и большими, как у ребенка, глазами. Длинные волосы она собрала в хвост. Одетая в простое платье в горошек, девушка, тем не менее, не выглядела бедно и убого. Про таких говорят «скромно, зато со вкусом».

Девушка присоединилась к трапезе. Максим достал из рюкзака банку сгущенки:

- Не желаете полакомиться?

- Где вы ее взяли? – удивилась девушка. – Это ж редкость сейчас. Зато крабов полно. Не могу их есть – даже запаха не выношу. Противные…

Максим с ужасом заметил, что на крышке банки со сгущенкой выбита дата – современная ему дата. Но что сделано, то сделано. К счастью, этой существенной детали никто не заметил.

- Давайте знакомиться, - вдруг предложил усатый мужчина. – Сергей Алексеев. Журналист.

Максим посмотрел ему в глаза. Нет, никакого отношения к КГБ его собеседник не имеет. Обычный пропагандист. Максимум статью в газету напишет. Значит, с ним можно разговаривать.

- Безымянный Максим. Охотник-промысловик в артели «Красные шкуры».

- Странное название, - заметила женщина с ребенком.

- Не я его придумал.

Максим нагло врал. Название он выдумал сам. Минуту назад. Его ложь осталась нераскрытой: ясновидящих среди попутчиков не оказалось.

Сергей прищурился:

- Воевали?

- Нет. Меня сразу отправили в геологическую партию.

- Не скромничайте. Человека, побывавшего хоть в одном бою видно сразу. Я ведь в прошлом военкор. У вас шрам на лбу – такой бывает от пули, прошедшей по касательной.

Максим глянул в окно и не увидел привычного мелькания опор контактной сети. Только телеграфная линия на низеньких столбиках тянулась вдоль путей через перелески.

- Я был наводчиком противотанковой пушки – сорокапятки. Но я воевал недолго. Орудие разбили, а меня, контуженого, водитель вывез из окружения на тягаче – «Комсомольце». Потом госпиталь… В общем, на войну я больше не попал. Повезло.

Самое странное заключалось в том, что Максим говорил чистую правду. Впрочем, в его словах никто не сомневался.

Сгущенку разделили на четверых. Львиная доля досталась ребенку.

- Как тебя зовут, малыш? - продолжил Сергей «допрос».

- Ромка, - ответил мальчик, поедая ложкой сгущенку. – А маму – Галя!

- Галина, - поправила его мать.

Настала очередь «прекрасной незнакомки».

- Нина, - девушка назвала свое имя быстро, не дожидаясь вопроса.

- Кавказская пленница, - ехидно ввернул Максим.

- Не понимаю… Я никакая не пленница. Просто шью одежду. Хотите, покажу, что я себе сделала?

- Сначала поешьте, - Максим махнул рукой. – Все надо делать последовательно и не торопясь.

- Это верно, - одобрил Сергей. – А говорили – не фронтовик. Они думают, словно цели выбирают.