Свалка времени

- Хорошо еще, что он не прирезал меня моим же штык-ножом, - заметил Максим. – Хотел бы я знать, почему?

- Твоя ковырялка тупая, как сибирский валенок, - пробурчал доцент. – Ей хлеб-то не разрежешь, не то что тело проткнуть, да в одежде.

- Но это же оружие! С ним солдаты в караул ходят!

Максиму показалось, будто Петровский хохотнул:

- Ты в армии служил?

- Только военная кафедра.

- Понятно. Пиджак в армии – фигура неуязвимая, как генералиссимус. Запомни: штык-нож – страшное оружие, когда к автомату примкнут. Тогда за счет массы он, как копье…

- Думаю, наш проводник не дурак. Сам поймет, что к чему, - оборвал доцента Фирсов.

Максим выбил из автомата застрявшую гильзу, подобрал штык-нож и тронул Николая за руку:

- Как ты меня назвал?

- Проводник. Теперь это твое прозвище!

- Нет. Это мое имя. Здесь, в Зоне.

Фирсов покрутил пальцем у виска и взвел курок.

- Стой! – крикнул Максим, похолодев от ужаса. – Ты что?

- Кончить урода – и дело с концом!

- Нельзя же убивать человека просто так!

- Как там шея? – съехидничал Фирсов.

- Терпимо. Да и ладно, не страшно. Зато теперь у Максима болит нога!

- А задница у него не болит? В общем, ты прав. Не стоит портить ручей смрадным трупом. Мы же экологи! А, доцент? Шагом, марш!

Петровский выругался и двинулся вперед. Но стоило ему поравняться с черным провалом бокового прохода, как он скользнул в непроглядную темноту и бросился бежать.

Николай ринулся за ним. Максим едва успел поймать его за руку:

- Стой! Иначе…

По тоннелю эхом разнесся далекий всплеск.

Фирсов сглотнул слюну и побледнел:

- Вот и все…

- Идем отсюда. Быстрее.

Максим, прихрамывая, побрел дальше, стараясь не касаться стен. Кто он теперь? Проводник? Или все это выдумка, ложь? Попытка обмануть самого себя?

- Смотри! Выход! – радостно закричал Фирсов.

Там, куда он указывал, появилось светлое туманное пятно. Максим, как мог, прибавил шагу и, наконец, вышел на синее от васильков поле. Низкие тучи сочились мелким, противным дождем.

- Похоже, нам все-таки придется искать место для ночлега, - разочарованно сказал Максим.

Но, пройдя поле и лесопосадку, он узнал руины мясокомбината. Сквозь выбитые окна и трещины в стенах маячил далекий отблеск городских огней. Люди жили размеренной жизнью, отделенные от монстров и аномалий неизвестно кем проведенной четкой границей.

Несколько секунд Максим стоял недвижимо и вдруг сообразил: там, за периметром, его собственный дом! Его квартира! Это жена не выключила свет: ну сколько раз ей можно твердить об экономии!

- Все! Выбрались! Подожди меня!

- Зачем? - удивился Фирсов.

- Спрячу автомат. Не идти же с ним по улицам.

Максим прошел в цех, в диспетчерскую, и спрятал автомат и патроны в металлический ящик. Подумал, сунул туда же штык-нож, выбежал на улицу и позвал Николая.

У периметра все еще стояла металлическая лестница. Максим перелез первым. Подал Николаю руку и помог ему забраться на крышу сарая.

- Ну, пока. Я домой. Спать хочу.

Фирсов сунул револьвер в карман куртки:

- Нет. Ты поедешь со мной. Обо всем доложишь отцу.

Максим хотел было возразить, но махнул рукой. Нельзя спорить с непреодолимой силой. Сомнет и раздавит. Он спрыгнул на землю и покорно поплелся за Фирсовым.

В вестибюле ОВД разгадывал кроссворды уже совсем другой дежурный. Николай показал ему «корочки»:

- Старший Фирсов у себя?

- Минут двадцать назад ушел.

- Тогда принимайте этого, - Николай толкнул Максима к барьеру. – Головой за него отвечаете!

- Ясно. По какой статье оформлять?

- Не по статье… И не в камеру! Я сейчас организую ему лежбище в курилке. Охрану только поставьте.

- А… Важный свидетель, значит?

- Важнее не бывает.

Николай отвел Максима в комнату отдыха. Достал из шкафа подушку и старое одеяло и застелил диван:

- Отдыхай. Захочешь по нужде: постучи в дверь, тебя проводят.

Максим с наслаждением сбросил рюкзак, рухнул в постель и закрыл глаза. Он услышал только резкий и оглушительный, как взрыв, щелчок выключателя и мягкий стук двери. Казалось, он едва успел провалиться в сон, как тут же кто-то схватил его за плечо:

- Вставай! А то замерзнешь! – произнес знакомый голос. Голос полковника ФСБ Александра Фирсова.

Максим открыл глаза. В комнате было светло, маленькие искорки пылинок вспыхивали и гасли в ярких лучах солнца. Колено нещадно ломило, шея горела, будто ее смазали жгучим перцем.

- Который час?

- Полдень. Коля мне вчера позвонил и попросил тебя не трогать. Да я и сам все понимаю.

Максим сел на кровати, засучил штанину, потрогал посиневшее колено и едва не закричал от боли. Но опухоли вроде не чувствовалось.

- Видел бы ты свою шею. Индийская роспись, - Фирсов-старший нахмурился и включил электрический чайник. – А теперь выкладывай. Все и с подробностями.

- Разве Николай ничего не рассказал?

- У Коли свои мысли, у тебя – свои. Давай. Жги глаголом!

Полковник разлил в стаканы горячий чай. Максим, не чувствуя вкуса, проглотил напиток и, как мог подробно, расписал свои приключения в Зоне. Фирсов несколько раз останавливал его, расспрашивая о деталях.

- Я же говорил, нет у меня никаких особых способностей! – добавил Максим в конце.