Свалка времени

Андрей поднял бровь. Максим, повинуясь внутреннему чутью, побрел по шоссе. Дорога забрала в сторону, в лес и вскоре солнце заслонила неприступная стена елей и сосен. А еще через пару километров Проводник увидел танки.

Полтора десятка бронированных машин нашли здесь последнее пристанище. Видимо, в баках закончилось горючее: не считая ржавчины и облупившейся краски, никаких повреждений не было заметно. Максим посветил фонариком в открытый люк: снаряды и гильзы матово поблескивали в башне. Андрей побледнел:

- Откуда они здесь? На карте ничего подобного не отмечено. И не заметить такое нельзя. Мы сбились с пути?

- Не знаю… Может быть…

- Ты можешь говорить конкретно? – не сдержался Андрей. – Кто здесь Проводник? Я?

Максим сжался, как будто собеседник замахнулся кулаком. Промолчал и хотел пойти дальше, но Андрей остановил его:

- Покарауль здесь, - забрался на башню и нырнул в люк.

На всякий случай Максим взял автомат наизготовку, обшарил глазами шоссе и увидел старика. Седой как лунь, он медленно брел мимо колонны танков и что-то бормотал себе под нос.

- Отец! – окликнул его Проводник. - Мы правильно идем?

Старик поднял взгляд и остановился:

- Конечно, - твердо сказал он и улыбнулся в бороду. – Вы на верном пути. Разве ты сомневаешься?

- В общем-то, да. Может, мы заблудились?

- Нет. Ты бы давно об этом знал. Верь мне, я всегда говорю только правду, какой бы неприятной она ни была.

Раздался шум автомобильного мотора. Скрипнув тормозами, остановились зеленые «Жигули».

- Дедуля, садитесь! – крикнул молодой голос. – Подкину!

Старик хлопнул дверью. Зашуршали по асфальту шины, и «Жигули» растворились среди лужиц миражей. Максим вздохнул: еще один призрак Зоны. Сколько же их здесь? Этот хотя бы безобидный.

Андрей спрыгнул с брони:

- Что случилось? С кем ты разговаривал?

- С дедом каким-то. Разве ты не слышал?

- Нет, - мотнул головой Андрей. – Все тихо.

- Глухомань ты, как и Петровский с Николаем, - осторожно сказал Максим. – Все вы глухие.

Андрей презрительно смерил Максима взглядом:

- А ты, значит, слышащий? – и неожиданно добавил: - Наверное, нам лучше вернуться. С тобой далеко не уйдешь.

- Почему?

- Твои глюки – это полбеды. Но ты вцепился в автомат, как в последнюю надежду! Думаешь, оружие - панацея? Оно само по себе ничего не стоит! Ты вряд ли сумеешь вовремя спустить курок!

Максим сжался, пытаясь ускользнуть от прямого ответа, от неприятных мыслей собеседника:

- Все равно уже поздно. В Зоне повернуть назад нельзя…

- Откуда ты знаешь? Проверял?

- Нет…

Андрей покачал головой и сплюнул на дорогу.

- Ладно. Тогда вперед. И поставь оружие на предохранитель.

- А танки?

- Танки? – переспросил Андрей. – В Чечне в девяносто пятом пропали. Моя машина шла последней, прикрывая колонну. Я видел, как она вошла в долину. А я проскочил.

- Как же вы попали в армию с диабетом? – удивился Максим.

- Ты мне напомнил одного судью. Такой же проницательный ум, - усмехнулся Андрей. - Я заболел позже. И с тех пор несу на себе этот крест.

Максим закинул автомат на плечо и поплелся по шоссе, не взглянув на замершие громады танков.

Дорога казалась бесконечной. Солнце склонилось к закату, на серое асфальтовое полотно легли похожие на исковерканных людей тени. Зона, похоже, издевалась над усталыми путниками, подсовывая им одно и то же: две непроницаемых стены деревьев по обочинам.

- Стой! – злобно сказал Андрей и схватил Максима за плечу. – Куда ты меня завел, Сусанин? Экспедиция прошла этот лес за полчаса. Мы заблудились? Отвечай!

Максим лишь развел руками:

- Я не знаю…

- А кто знает? Кто здесь Проводник? У кого из нас пресловутые способности?

- Я всегда говорил, что у меня ничего нет. Этот миф кто-то придумал…

Очевидно, реплика вывела Андрея из себя.

- Как ты достал, тварина! – прорычал он и швырнул Максима наземь. Свет померк перед глазами…

***

- Как ты достал, тварина! – голос матери ударил сильнее оплеухи. – Ты захотел довести меня до белого каления? Теперь получай!

Максим закрыл голову руками. Мать схватила его запястье, вывернула кисть и принялась методично, как робот, отвешивать подзатыльники:

- Во всем ты виноват сам, - ехидно пропела она. – Да, да, не надо было гулять с этими оборванцами!

- Ты же сама разрешила! - размазывая слезы, отчаянно крикнул Максим.

- Я передумала, - отпарировала мать, продолжая избиение. – А ты сам должен понимать, с кем тебе можно идти на улицу, а с кем нет.

К физической боли Максим давно привык: с тех пор, как ушел отец, она стала неотъемлемой частью его существования. Перед глазами сверкали вспышки, будто кто-то быстро включал и выключал электрическую лампу и это было бы даже забавно, если бы не полный издевки голос самого родного в мире человека…