Сварливый роман (ЛП)

Что меня волнует, так это Кения. Эта женщина пробила дыру в моей груди, и даже если я безумно по ней скучаю, я не собираюсь ее преследовать. Я не собираюсь заставлять ее быть со мной.

Она не хочет, чтобы ее контролировали? Нормально?

Тогда я не буду ползать на четвереньках, как долбаный панк, и умолять ее.

Она может идти.

Неважно.

Иезекииль стучит в дверь. — Алистер?

— Ты видел электронное письмо?

Он нервно сглатывает. — Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Спрашивает директор по персоналу. Обычно мы не так оформляем увольнения.

Я поднимаю на него глаза. — Дай ей несколько дней отпуска.

Его лицо становится пепельно-серым. Он приближается к моему столу, двигаясь быстрее, чем я когда-либо его видел. — Алистер.

Упрямство пронзает мою грудь, зарываясь глубоко в боль, которая спряталась, когда Клэр бросила меня. Это другой вид страдания. Другой, потому что Кения все еще жива, но она выбирает не быть со мной. Она выбирает уехать.

Это все равно что получать когтями по лицу снова и снова.

— Отпусти ее.

— Ты что, потерял свой чертов разум?

Мои глаза вспыхивают.

На меня кричит мой хладнокровный и сдержанный исполнительный помощник.

Все официально сошли с ума.

— С кем, ты думаешь, ты разговариваешь? — Я рычу.

— Я разговариваю с человеком, которому нужен хороший старомодный удар по лицу, чтобы вбить в него немного здравого смысла. И поскольку мисс Джонс нет рядом, чтобы оказать честь, я мог бы попробовать это вместо нее.

Я складываю руки на груди. — Ты действительно решил, что это твой последний день, не так ли?

— Ты можешь пытаться угрожать мне, Алистер, но я вижу тебя насквозь. Ты рычишь, чтобы держать людей на расстоянии, просто чтобы они не подходили близко и не увидели, какой ты на самом деле трус.

Я хлопаю ладонью по столу. — Она попросила уйти!

— И ты не боролся за то, чтобы она осталась.

— Я сказал ей, чтобы…

— Ты не сражаешься, приказывая. — Он свирепо смотрит на меня. — Ты не сражаешься, предполагая, что можешь контролировать кого-то другого. Если бы любовь заключалась в контроле, тогда все были бы несчастны. Единственный способ доказать, что это настоящая любовь, — это если есть выбор.

Я рычу на него. — У мисс Джонс был выбор. Она не выбирала меня. — Я поднимаю руку. — Отпусти ее. Она мне все равно не нужна.

— Чушь собачья. — Иезекииль качает головой. — Она ценный сотрудник этой компании. Она работала усерднее, чем десять человек. Она всегда приходила рано и уходила последней из нас. Она бросала вам вызов в нужные моменты и прислушивалась к каждому наставлению, которое вы давали другим. Теперь она покидает корабль из-за небольшого слуха, который мы усердно пытаемся прояснить? Я на это не куплюсь.

— Она хочет уйти.

Иезекииль моргает. — Ты что, не слышал меня? Ты дал ей причину остаться?

Я с трудом сглатываю.

Прекрасно. Я огромный ублюдок, который относился к ней как к работнице, даже когда мы встречались. Я тот, кто взвалил наши проблемы на свои плечи и прогнал ее, заставил ее броситься прямо в объятия Уолша. Это на моей совести.

Но признание этого ничего не изменит. Я знаю Кению. Как только она примет решение, все закончится.

— Ты говорил с ней?

— Нет. — Я хватаю свой стул и усаживаюсь на него. — И я не буду.

— Алистер.

— Если ты закончил свою тираду, Иезекииль, можешь уходить.

Он не двигается.

Я отвожу взгляд. Все, что я скажу Кении в этот момент, усугубит бушующий пожар в мусорном контейнере. Кения не хочет меня слышать. И я бы не знал, что сказать, чтобы переубедить ее.

Я тебе не принадлежу.

Нет. Если бы я это сделал, я бы никогда никому не позволил причинить ей вред. Я бы никогда не позволил ни одному грубому слову проникнуть в ее мир. Я бы завернул ее в пузырчатую пленку и держал подальше от жизненных опасностей.

Но я не могу этого сделать.

Не с ней.

Не с Белль.

И я чертовски уверен, что не сделал этого с Клэр.

Ночь, когда я потерял свою жену, была самым беспомощным моментом в моей жизни. Это я сказал ей сесть в машину. Я настоял, чтобы мы выехали на дорогу, и это привело к тому, что моя жена умерла при ударе.

Я смотрел, как кровь стекает по ее лицу.

Я выкрикнул ее имя и встряхнул ее.

Она даже не моргнула.

Когда контроль вот так вырывается из твоих рук, ты либо сдаешься и признаешь, что ты ничто по сравнению со штормом, либо даешь отпор. И это то, что я сделал. Я загнал себя в угол, чтобы контроль всегда был в моих руках. Чтобы я никогда больше не чувствовал себя таким беспомощным.

— Она имеет в виду возможность в "Бэби Бокс"? — выпаливает Иезекииль.

Я провожу руками по лицу, внезапно чувствуя усталость. — Я не знаю. Возможно.

— Она действительно уезжает из страны?

Я держу рот на замке.

Иезекииль выдыхает. Его глаза впиваются в меня, как два шампура. — Она не уйдет, если ты попросишь ее. По какой-то безумной причине, которую я никогда не пойму, она любит тебя, Алистер. Она не из тех женщин, которые бегают вокруг, сыпля цветистыми словами, но она любит. Она оставалась рядом с тобой, даже когда ты доводил ее до предела. Поначалу ей нужно было что-то доказать самой себе. Тебе. А потом речь зашла о том, чтобы быть рядом с тобой.