"Сварщик" с Юноны

Люди смеялись, работали задорно, весело. Вот наши лесорубы валят дерево, а их помощницы, молодые девушки-индианки визжат, разбегаются в стороны, мужики гогочут – все довольны. Понятно, что это игра, никто никому вреда не причинит.

К вечеру, когда основные работы поделали, Резанов вновь заворчал: "Сергей Юрьевич, зачем нам терять время на добычу этой нефти. И так опаздываем, а люди на Ситке с голоду пухнут", – "Зачем?"

Я не стал препираться, а просто привстал, выудил из кучи дров для костра два примерно одинаковых полена. Одно окунул в кувшин с нефтью. И сунул оба в огонь: – Видишь, насколько жарче и дольше горит просто намоченое нефтью дерево? А одна нефть горит куда жарче!"

Впечатленный Резанов покачал головой.

А я добавил: "Теперь мы сможем плавать без дров, которые в открытом океане и нарубить-то негде с одной стороны. И гораздо дольше на заправке топливом с другой. Согласись, есть смысл потерять чуточку времени, чтобы получить столь весомое преимущество. Преимущество, заметь Вашбродь, как для нашей экспедиции, так и для Державы Российской!"

"Так-то оно так, – согласился Резанов, – Только когда всё это делать? И кто будет?" – "А мы не станем делать одно вместо другого, мы сделаем всё вместе. – Как это? – Завтра увидишь", – зевнул я так, что едва челюсть не вывернул, так жутко хотелось спать. Совладелец тела насупился, и я смягчил: Понимаешь, вашбродь, показать выйдет куда быстрее. Да и гораздо проще. Нежели растолковывать. Тем более сейчас – до рассвета-то осталось всего ничего".

На востоке ещё только гасли звёзды, когда я потащил полусонного Резанова к погасшему костру. Тот спросонья бурчал, мол "то спать гонит, а то тащит незнамо куда ни свет, ни заря", но так, для проформы больше. Попаданец выкатил палкой с десяток несгоревших головешек, кликнул индианку, знаками растолковал как истолочь. Женщина безмолвно, что особенно понравилось мне – наша-то замучила бы ворчанием "А зачем, да куда?" – кинула на плоский камень первый огарок и принялась мельчить другим, поменьше, а порошок ссыпала в мешочек из-под пороха. я меж тем поманил рукой матроса, которого послал от имени командора на "Марию" к исполняющему обязанности баталера-кладовщика за отрезом ситца. Тот вернулся как раз к наполнению тары. я воздел глаза вспоминая ватно-марлевую повязку, а затем сложил и раскроил ножом материю на десять кусков размером примерно 50 на 30 сантиметров. Жестами объяснил индианке как и каким слоемнасыпать толченый древесный уголь, как заворачивать края ткани и где надрезать для получения завязок. Женщина молча согласно кивала, кое-где вопросительно поднимала глаза на инструктора, а вокруг собрались любопытные и таращились на происходящее.

Я, дождавшись полного понимания, поднялся, отряхнул руки и пользуясь присутствием нужных людей отдал распоряжения. Хвостову со старателями и охраной продолжить добычу золота. Двум толковым матросам с людьми вождя племени Тяжелого камня, оконтурить новые владения Державы Российской. А десяток воинов вместе со вчерашним гонцом вытребовал для похода к новоприобретенным нефтяным озерам.

После шумного умывания в речке, к удивлению взрослых краснокожих и восторгу детворы и собак, и сытного завтрака маленький отряд вскарабкался на крутой берег. Если бы не индейцы, указавшие звериную тропу, намаялись бы и промучились гораздо дольше. Нынче ветер сменился и сюда явственно наносило нефтяной запах. Внизу, в речной долине его не чувствовалось.

Добрались через полтора часа. Да, по прямой тут было всего ничего, километра три. Но лощины, нагромождения камней и чащобы с буреломами утроили путь. Никаких троп нет. Звери сюда не забегают, птицы не залетают ибо пища для них не растёт. А значит и люди сюда не заглядывают из-за отсутствия дичи. "Но ничего, – думал я утирая пот и сдирая паутину с лица, – скоро тут всё изменится!".

Чем ближе подходили, тем резче шибала вонь. Ну это вонь для краснокожих и командора, а мне как благоухание, как долгожданный аромат. Однако вот самому могучему с виду индейскому воину поплохело, стало дурно. И вот тут я под видом командора жестом фокусника извлёк из заплечного мешка заготовленные повязки. И сам показал как их одеть. Раздал. Аборигены настороженно, переглядываясь, сперва неуклюже, затем всё веселее и помогая друг другу нацепили защитные маски. Округленные глаза показали полнейший… провал затеи! Не, я-то под самовнушением как будто почувствовал что воздух вроде стал чище. Но командор, не привычный к нефтяным испарениям, да ещё страдавший переживаниями об оставленных людях морщился по-прежнему.