"Сварщик" с Юноны

Расставшись с нашим экспедиционным врачом поднялся на палубу: небо, океан, солнце – красота! Вдохнул полной грудью чистый возздух, а в голове всплыли образы: кадетская, в смысле курсантская конечно, молодость, сижу на самоподготовке, к экзамену по философии кажется, но вместо зубрежки конспекта собираю под столом кубик Рубика. Тут же меня осенило: стоп, а почему бы не пустить в народ кубик Рубика!? В него и в одиночку игра затягивает. Ведь в мое время и стар и млад с ним спал и ел как говорится. Так почему бы не испробовать теперь.

Да, сложная штука, но я помню, как разбирал его… Да не Однажды! Один раз он рассыпался от чрезмерного усилия сам. А пару-тройку раз я видел как он выглядит в разобранном виде в руках у других ребят. Однажды вообще до такой степени осатанел, когда этот чертов кубик никак не складывался, что разобрал его и заткнул части в нужном порядке принудительно скажем так. Правда, потом устыдился: типа "сила есть – ума не надо" что ли…

Поэтому я сел и набросал рисунок-чертежик: собственно головоломка состоит из центральной крестовины: точнее две перпендикулярные друг другу крестовинки с центральными вращающимися вокруг собственной оси шестью, по числу сторон, маленькими кубиками. Угловых: я мысленно пересчитал – восемь кубиков. И двенадцать срединных, по числу граней, кубиков. Я вырисовал каждый не только снаружи, но и с внутренними полукруглыми пазами да выступами, предназначенными для того, чтобы пласты куба могли вращаться как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости. Правда, в моё время игрушка изготавливалась из гибкого пластика…

И, почесывая пончиком карандаша правое крыло носа, отправился к мачте, где как всегда, сидел Орлиный коготь на свежем воздухе, ибо терпеть не переносил находиться в скученной каюте, даже спал здесь, на парусе. Как обычно, он вырезал какую-то фигурку. Не то чтобы он чурался матросов или матросы избегали его, просто культура видно настолько отличная от европейской, что точек соприкосновения интересов крохи, что, Однако, не мешает сохранять Дружелюбные взаимоотношения с командой. Единственное, что любил этот сын природы, так это подменять впередсмотрящего в "вороньем гнезде", по две вахты подряд мог не спускаясь наблюдать, только боцман ворчал, мол "матросы-паршивцы, пользуются безотказностью краснокожего, дисциплина хромает". Но сейчас слуга моего, то бишь Резанова, секретаря свободен.

– Хэйо, Орлиный коготь! – подошёл я к нему. Он поднял руку как я в индейском приветствии. А затем мы хлопнули по ладони друг другу – этому приветствию из своей юности научил его я.

– Что на этот раз беспокоит моего бледнолицего брата командора?

– Смотри, Орлиный коготь, – я примостился по-турецки рядом с ним и разложил свернутый в трубочку листок: – вот такие вырезать сможешь? Вот эти столько, вот этих, вот этих вот, а этих тоже. А крестовинку сладит кузнец, пара пустяков.

Индеец склонил голову – Ну точно орёл, который высматривает добычу! – обозрел листок, поводил пальцем: – Дерево Однако твёрдое нужно. И воском пропитать.

– Дуб пойдёт?

– Вряд ли. Нужно вязкое, чтоб не скалывалось.

– А какое надо? Пойдём выберем.

– Корень ореха подойдёт, пожалуй.

С первым кубиком индеец просидел, подгоняя, два дня. Отдавая сокрушался: – Мой бледнолицый брат Командор, у Орлиного когтя не получилось сделать как ты рисовал…

– Почему? – удивляюсь, ведь кубик-то вот он.

– Если точно по рисунку, то либо рассыпается, когда выемки пошире, либо шипы откалываются и всё разваливается.

– Но вот же он, кубик, – никак не соображу, подбрасываю готовую и вполне работоспособную – проверил! – головоломку.

– Пришлось чуть изменить форму шипов двух деталек. Теперь собрать можно, а разобрать уже не выйдет, портятся…

Оба-на! А я-то голову ломал, как защитить игрушку от, как бы сказали в моё время "пиратского копирования"! Вслух же проговорил: – Пустое, мой краснокожий брат Орлиный коготь, это не шибко важно. Ты только дорисуй мне свои доработки. И покажи, в какой последовательности вставлять детальки на места.

Потом мы искали краски, чтобы в разные цвета стороны кубика покрасить: чёрный с белым, красным и зелёным, и синий с оранжевым. Но тут случилось непредвиденное, что надолго отодвинуло забавы в сторону.

Я ещё накануне вечером ощущал сильное жжение в правой ступне. И это несмотря на то, что зарядку и тренировки теперь провожу исключительно в мокасинах – у матросов-то подошвы сплошной мозоль, в тёплое время года обувку берегут, босые по кораблю шныряют, а командорские, увы… Ну, и разбередил: мне бы позавчера-вчера полежать в койке, да куда там… Но нога-то ещё куда ни шло, терпимо, так знобить начало. Лангсдорф температуру смерил, озабоченно осмотрел ногу, поглядел сокрушенно: – Худо дело, Господин командор…

– А точнее? – потребовал я.

– Очень похоже на антонов огонь, – врач отвел глаза.

"То бишь гангрена или, иначе, заражение крови", – подитожил я про себя. Положение угрожающее…

– Григорий Иванович, а вытяжку из плесени Вам удалось извлечь?