Сватовство шкипера. Рассказы

Шкипер хотел следовать за ним, чтобы попенять на совершенно излишнюю двусмысленность его замечаний, когда внимание его было привлечено каким-то шумом и возней на баке. Оказалось, что по любезному приглашению повара, помощник шкипера и один из матросов с брига "Прилежный", стоявшего на якоре борт о борт с их шхуной, явились к ним и сошли вниз посмотреть на Джорджа. Но прием, оказанный им там, сильно подорвал репутацию гостеприимства шхуны "Джон-Генрих", и они выбрались поспешно опять на палубу, заявляя во всеуслышание, что не желают более видеть его никогда, во всю свою жизнь, и продолжали громко выкрикивать обидные замечания все время, пока перебирались обратно на борт своего корабля.

Шкипер медленно подошел к лестнице и заглянул вниз, на бак.

— Джордж, — закричал он.

— Сэр? — угрюмо отозвался герой.

— Приди ко мне в каюту, — сказал капитан, отходя. — Я хочу с тобой поговорить.

Джордж встал и, проговорив сначала несколько страшных ругательств по адресу повара, который выдержал их с благородной твердостью, вышел на палубу и последовал за шкипером в каюту.

По приглашению своего начальника, он грузно и неловко опустился на скамью, но лицо его прояснилось и даже расплылось в улыбку, когда шкипер поставил на стол бутылку и два стакана.

— За твое здоровье, Джордж, — сказал шкипер, подвигая к нему полный стакан и поднеся другой ко рту.

— Ваше уважаемое, сэр, — отвечал Джорж, медленно и с наслаждением прополаскивая себе рот ромом, прежде чем проглотить его. Затем он тяжело вздохнул и, поставив пустой стакан на стол, опустил свою большую, косматую голову на грудь.

— Спасение жизни ближних, кажется, не слишком-то тебе по нутру, Джордж, — сказал шкипер. — Я люблю скромность, но ты, по моему, уж пересаливаешь.

— Это не скромность, сэр, — возразил Джордж. — Это проклятая эта фотография! Как подумаю о ней, так всего и обдаст жаром.

— На твоем месте я не стал бы так принимать это к сердцу, Джордж, — сказал шкипер с участием. — Мало ли кто не хорош собой; не в наружности дело.

— Да и я не говорю о наружности, — сказал Джордж очень недовольным тоном. — Моя наружность для меня хороша; каков есть, таков и есть. Но все-таки, именно благодаря наружности, так сказать, я теперь попался, как нельзя хуже!

— Еще стаканчик рому, Джордж? — сказал шкипер, любопытство которого было сильно возбуждено. — Я не желаю узнавать твоей тайны, ни мало не желаю. Но при моем положении, я как капитан, если с кем-нибудь из моего экипажа случается беда, считаю своим долгом протянуть ему руку помощи, если могу.

— На свете лучше бы жилось, если бы было на нем побольше таких людей, как вы, — проговорил Джордж, приходя в умиление по мере того, как вдыхал в себя аромат соблазнительного напитка. — Но если эта газета, с этими картинами, попадет в руки одной личности, я пропал!

— Ни коим образом, если только я могу помешать этому, Джордж, — твердо произнес шкипер. — Что ты хочешь сказать этим словом "пропал?"

Матрос опять опустил свой стакан на стол и, нагнувшись вперед, изобразил губами какое-то слово; потом медленно откинулся назад, следя за произведенным им эффектом.

— Что такое? — спросил шкипер.

Тот опять проделал ту же историю, но шкипер мог только разобрать, что он выговаривает какое-то длинное слово; значение же его опять осталось для него непонятным.

— Можешь говорить немного погромче, — проворчал он.

— Двоеженство! — торжественно выговорил Джордж, переводя дыхание.

— Как, ты? — воскликнул шкипер. Тот кивнул головой.

— И если только моей первой попадется эта газета, и она увидит мою рожу и прочтет мое имя, я готов! Вот и будет мне награда за спасение жизни. Семь лет!

— Удивляюсь тебе, Джордж, — сказал шкипер строго. — И еще жена-то у тебя такая славная!

— Я и не говорю ничего против № 2-го, — проворчал Джордж, — а вот № 1-й никуда не годился! Я ее бросил восемь лет тому назад. Она была дрянь последняя. Я сначала проехался в Австралию только для того, чтобы забыть ее, и больше уж не видал ее. Что же мне будет, если она увидит все это, про меня, в газете?

— А что она, мстительная, так сказать, женщина? — осведомился шкипер, — то-есть злая, сердитая?

— Злая! — подтвердил супруг двух жен. — Если б эта женщина могла запрятать меня в тюрьму, она на голове бы заходила от радости!

— Ну, если дойдет дело до худшего, я сделаю для тебя все, что могу, — сказал шкипер. — Тебе лучше никому не говорить об этом ни слова.

— Уж я-то понятно не скажу, — с жаром проговорил Джорж, вставая. — И конечно, вы…

— Можешь на меня положиться, — сказал шкипер с самым важным видом.

Несколько раз в течение этого вечера он раздумывал о тайне, доверенной ему матросом, и, не зная в точности как относится закон к двоеженству, обратился к содействию командира "Прилежного", сидя с ним, в его каюте, за мирной партией в пикет. Благодаря многократным явкам в суде по разным делам о столкновениях судов и об испорченных грузах, господин этот приобрел солидное знание законов, установившее за ним репутацию признанного авторитета по всей реке, от Лондонского Моста до Нора.