Сватовство шкипера. Рассказы

— Если кто-нибудь посмеет сказать хоть одно слово об Австралии, я тотчас же уйду отсюда, — закричал м-р Уокер и весь покраснел от злости. — Помните это! Вы, верно, все еще думаете о моих деньгах. Берегитесь! Вы и в самом деле не получите ни гроша, если не будете осторожнее!

С тех пор с языка Генри ни разу не сорвалось слово "Австралия". Он промолчал даже тогда, когда увидел, что дед сел писать письма. А старик так боялся любопытства м-с Уокер, что сам получал все письма через Боба Претти, и каждое утро отправлялся туда, чтобы узнать, не пришло ли что-нибудь на его имя.

Прошло три месяца, а Генри Уокеру не удалось даже и одним глазком взглянуть на деньги деда. Но хуже всего было то, что он начал таскать разные вещи у самого Генри. М-с Уокер несколько раз жаловалась, что куры стали плохо нестись, и однажды утром за завтраком сказала мужу, что она недосчитывается двух кур, и что их, вероятно, украли ночью.

— Их вовсе не украли, — сказал вдруг м-р Уокер, ставя на стол блюдечко с чаем. — Я поймал их сегодня утром и отнес Бобу.

— Бобу? — спросил Генри, задыхаясь от негодования. — Это зачем?

— Потому что он попросил меня об этом, — ответил старик. — Что вы на меня так смотрите?

Генри не мог ему ничего ответить и продолжал молчать. Тогда старик рассердился, встал из-за стола и велел м-с Уокер подать ему шляпу. Генри обнял его чуть ли не со слезами на глазах и умолял остаться. После долгих уговоров м-р Уокер обещал не уходить, но сказал, что такие истории не должны больше повторяться.

После этого он распоряжался, как ему было угодно, вещами Генри, и тот должен был молчать. Чуть не каждый день к старику приходил Боб и просил его на все лады вернуться к нему. Чтобы утешить Боба, м-р Уокер всякий раз дарил ему какую-нибудь вещь, принадлежавшую Генри. Но Билль Чемберс передал Генри, что ему достанутся деньги деда: он об этом слышал от Боба, а тому передал но секрету эту новость сам м-р Уокер. Генри решил терпеливо переносить все неприятности.

Старик прожил у Генри полтора года, как вдруг однажды утром его нашли мертвым: он скончался ночью, не проснувшись. Генри знал, что здоровье м-ра Уокера неважно; ему сказал это доктор Грин и прибавил, что он не может вылечить старика. Генри тогда тотчас же заплатил доктору. Но он все-таки удивился, что это случилось так скоро. Узнав, что дед умер, м-с Уокер докрасна натерла глаза передником, и супруги долго шептались о том, какой капитал им придется получить.

Не прошло и десяти минут, как новость узнала вся деревня. Толпа народа сбежалась к дому Уокеров; всем хотелось узнать, сколько денег выпало на их долию. Генри Уокер на минуту приоткрыл окно и мотнул головой, чтобы любопытные разошлись. Некоторые из них отошли было на десяток шагов, но опять остановились, как вкопанные, завидя Боба Претти. Боб важно прошел мимо всех и, подойдя к двери, громко постучал в нее.

— Что я слышу? — сказал он, когда Генри впустил его. — Неужели бедный старик в самом деле скончался? Я говорил ему, что этим кончится, если он поселится у тебя.

— Убирайся! — закричал Генри. — Тебе он ничего не оставил!

— Я и без тебя знаю это, — ответил Боб, покачав головой. — Поздравляю тебя, Генри, если тебе что-нибудь перепало. Я никогда не имел злобы на тебя за то, что ты сманил от нас старика. Я видел, что ты почему-то полюбил его; я догадался об этом, услышав, как ты уверял всех, что это твой дед.

— Не болтай пустяков! — сказал Генри. — Это в самом деле был мой дед.

— Думай, как тебе угодно, Генри, — ответил Боб, — но если бы ты спросил меня, то я сказал бы тебе, что это был дед моей жены.

— Дед твоей жены?! — закричал Генри не своим голосом.

Минуты две он простоял с вытаращенными глазами, как дурак, и не мог вымолвить ни слова. Он был вне себя от отчаяния, что наполовину разорился, потратив напрасно столько денег на деда м-с Претти.

— Но ведь старика звали так же, как и деда Генри Уокера? — спросил Билль Чемберс, стоявший в толпе.

— Что же из этого? — ответил Боб. Ведь этим он никому не вредил. Я несколько раз повторял Генри Уокеру, что это вовсе не его дед, но он не верил мне. У меня есть свидетели, что и говорю правду…

* * *

…Так вот я и говорю, что в нашей деревне не было богатых эмигрантов!

In the Family (1906)

Дальний родственник

Мистер Поттер только что зазвал Этель Спригс в кухню, чтобы проститься с нею получше.

В маленькой приемной мистер Спригс, ощупывая пальцами свой парадный, крахмальный воротничок, нетерпеливо ждал.

— Они прощаются с каждым днем все продолжительнее, — жаловался он.

— Это только естественно, — сказала мистрисс Спригс, поднимая глаза со своего шитья. — Разве ты не помнишь?..

— Нет, не помню, — угрюмо отвечал ее супруг. — Я знаю, что твоему бедному отцу никогда не приходилось надевать для меня крахмальных воротничков; и имей в виду, что после их свадьбы я не буду носить воротника, хотя бы все вы просили меня о том на коленях!