Сваты

— У нее есть хотя бы малейший шанс добиться этого?

Ее сердце начинало болеть при мысли, что Гевин потеряет дочь и ее заберет женщина, которую он, очевидно, ненавидит.

— Едва ли, но она не перестанет пытаться. — Гевин горько усмехнулся. — Она делает это каждый раз, когда рушится ее очередной брак. У нее появляется чувство вины, и ей хочется поиграть роль мамочки некоторое время.

— А что Мелисса чувствует к Дейдре? Она когда-нибудь видится с ней?

Она не хотела влезать не в свое дело и не желала, чтобы он делился с ней тем, что ему неловко рассказывать. Но сама мысль, что его маленькая девочка попала в такую сложную ситуацию, разрывала ей сердце.

— Мелисса каждое лето проводит с ней около месяца. В прошлом году она позвонила мне спустя три дня после того, как уехала, и умоляла забрать ее домой. Тогда Дейдра уже и сама была рада от нее избавиться. Я не знаю, что там случилось, но Мелисса заставила меня пообещать, что я больше никогда не пошлю ее к матери одну.

— Я понимаю, ты огорчен, но судьи не будут слушать тебя…

— Я знаю, — прервал он Дори. — Мне просто надо было выплеснуть свое негодование и злость на кого-нибудь. Мы с Мелиссой проходили через это и ранее, и мы сможем вытерпеть и другие причуды Дейдры. Я должен принести тебе извинение за то, как вел себя ранее. — Рука Гевина нежно коснулась ее руки.

— Забудь.

Но она прекрасно понимала: каким-то образом она затронула самые потаенные струны Гевина Паркера, и сейчас они были на опасной территории. Их притворство становилось все более заметным с каждым разом, когда они видели друг друга. Они были убеждены, что смогут контролировать свои эмоции, но постепенно их замысел разваливался. Все больше и больше Гевин занимал мысли Дори, и она искала все новые и новые причины, чтобы представлять себя с ним вместе, хотя и не хотела этого делать. Их план должен был сработать по-другому.

— Ты рассказала мне о Бреде. Я думаю, будет справедливо рассказать тебе о Дейдре.

Дори ощутила радость при этих словах. Но не потому, что Гевин рассказывал о своей бывшей жене. Откровенно говоря, Дори даже не была уверена, что хочет услышать все детали того, как распался его брак. Но сам факт, что Гевин все же решился рассказать ей это, говорил о степени его доверия. Он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы раскрыть свою глубочайшую боль. Как, впрочем, и сама Дори.

— Это не обязательно, — мягко сказала она.

— Будет справедливо, если ты узнаешь. — Он схватил бокал ледяной воды, очевидно забыв, что холод может проникнуть и в его руки. — Я не знаю, с чего начать. Мы поженились молодыми, думаю, даже слишком молодыми. Мы учились на последнем курсе университета, и я был на вершине мира. Профессионалы уже предлагали мне контракты. Я встречался с Дейдрой, как и многие другие парни. Она была из богатой семьи, и ее отец во всем потакал ей, чем избаловал свою дочь. Мне он понравился. Он был отличным парнем, хотя и давал своей дочери слишком многое, но ведь он любил ее. Когда она сказала, что беременна и я — отец ребенка, я предложил пожениться. В это легко было поверить, потому что, если бы отцом был не я, она сделала бы аборт не задумываясь. У меня было много ожиданий от брака. Думаю, я даже радовался, что она была беременна. Я хотел стать отцом, ребенок был доказательством моей зрелости и все такое.

Он замолчал и не отрываясь продолжал смотреть на поверхность стола. Дори понимала, как ему, должно быть, тяжело, и ее естественным порывом было попросить его закончить рассказ. Ему не обязательно было показывать всю свою боль. Но она все сильнее ощущала, что ему необходимо выговориться, освободить себя от этих мыслей.

— Обычно люди могут назвать момент, когда они почувствовали, что их брак начинает рушиться. А наш пошел по неверной тропе со дня свадьбы. Дейдра ненавидела быть беременной, но, что хуже, я думаю, она ненавидела меня. С того момента, как родилась Мелисса, она не хотела иметь с ней ничего общего. Позже я узнал, что она так сильно возненавидела беременность, что сделала стерилизацию, чтобы у нее никогда больше не было детей. Она даже не сказала мне. Мелисса была поручена няне, а Дейдра неделями ходила по светским мероприятиям, если ты понимаешь, о чем я говорю. Я не думаю, что мне необходимо рассказывать тебе все подробности.

— Ты прав, не стоит. — Дори говорила тихо, ее голос дрожал.

Она никогда не знала людей подобного типа и никак не могла представить женщину, которая может быть настолько эгоистичной, что ставит удовольствия выше потребностей своего собственного ребенка.

— Я пытался спасти наш брак. Скорее для ее отца, чем для нее. Но после того как он умер, я не мог больше притворяться. Тогда она не хотела опекунства над Мелиссой, и сейчас я не собираюсь отдавать ей свою дочь.

— Как давно это было?

— Мелиссе было три, когда мы развелись.

Три! Сердце Дори обливалось кровью за этого ребенка, который никогда не испытывал материнской любви.

— Я подумал, что тебе лучше знать это, — закончил он.

— Спасибо, что рассказал мне.