Свеча для трупа

Здание, в котором располагался отдел по борьбе с региональными преступлениями, светилось огнями — одинокий маяк, замерший среди окружающей темноты. В нем было тихо, дневной шум сменился резким эхом шагов и иногда оживающими голосами в пустых коридорах и кабинетах.

Дверь кабинета Маркби открылась. Вошла раскрасневшаяся и торжествующая Луиза Брайс.

— Есть! Бамфорд только что прислал! — воскликнула она, размахивая папкой с загнутыми углами. — Двенадцать лет назад, практически день в день!

— Замечательно! Давай посмотрим!

Он протянул руку. Улыбаясь, так что на ее круглых щеках образовались ямочки, она отдала ему папку.

Луиза была невысокой молодой женщиной с веснушками, вьющимися рыжеватыми волосами, подстриженными намеренно неровно, и наивным выражением пухлых губ. Даже долгие годы работы в полиции не смогли уничтожить это выражение. Маркби считал, без всякого недоброго подтекста, что она очень похожа на мисс Бан, дочь пекаря из детской карточной игры «Счастливые семьи». В то же время он высоко ценил ее интеллект и упорство.

— Кимберли Оутс, — прочел он вслух надпись на титульном листе папки.

— Да, сэр. О ее исчезновении заявила ее бабушка, миссис Джоанна Оутс. Утром я отправлюсь к местным зубным врачам, чтобы проверить их записи. Похоже, что ваш мистер Френч был прав.

— Он настолько же мой, насколько и ваш, — сказал Маркби. — Просто добропорядочный гражданин, обратившийся в полицию.

Брайс бросила на него недоуменный взгляд, но ничего не сказала.

Маркби открыл папку. Сверху лежало несколько глянцевых фотографий. Он взял первую и неожиданно для самого себя не смог удержаться от тихого восклицания, выражающего удивление.

Кости облеклись плотью и жизнью. На профессионально выполненной портретной фотографии была пухлая, миловидная, широко улыбающаяся девушка-подросток с трогательной щелочкой между передними зубами. Френч назвал ее миловидной, отец Холланд задумывался, была ли мертвая девушка красивой. Вот и ответ. Она была красивой. Возможно, даже слишком — на свою беду.

Он взял остальные фотографии. На одной была та же девушка, только моложе на год или больше. Она стояла в палисаднике небогатого старого дома и держала на руках котенка. Вторая представляла собой постановочный снимок, очень искусственный.

На нем был изображен стол, великолепно сервированный холодными закусками. Там была семга с красиво выложенной огуречной «чешуей», ветчина, гарнированная разнообразными салатами, и прочие деликатесы. У стола стояли две девушки — одна из них Кимберли — и парень, в котором можно было узнать еще молодого, стройного и свежего Саймона Френча. Все трое натужно улыбались, как будто по указке. На Саймоне был жилет и галстук-бабочка, на девушках черные юбки, белые блузки и узкие черные галстуки.

— А! Обслуживающий персонал! — пробормотал Маркби.

— Как и говорил Френч, она работала в «Патитайм-Кейтерес». Фирма функционирует до сих пор, но мы не знаем пока, сменилось ли руководство или нет. Их офис находится в торговом комплексе по бурфодской дороге.

Маркби снова взглянул на снимок. Он обратил внимание на то, что, по-видимому, фото было сделано в частном доме. Позади стола виднелся широкий зев камина с дубовой каминной полкой, на которой стояли фотографии в рамках. На стене висело что-то вроде диплома, а вверху снимка можно было различить угол картины. Френч упоминал, что фирма обслуживала частные вечеринки.

— Завтра я съезжу к ним. Вдруг кто-нибудь там еще помнит ее. — Луиза Брайс беспокойно переступила с ноги на ногу. — Дело останется у вас?

— Что? А, да. Я прочту и сам принесу. Идите, вы свободны.

Когда она ушла, он положил папку на стол, чтобы белый верхний свет падал прямо на отпечатанные на машинке листы. Его слегка раздражало, что расположенные над его головой лампы дневного света засидели мухи и листы были усыпаны мелкими теневыми точками, как бы намекающими на то, что в сердцевине этого дела затаилась гнильца. Он стал читать, насыщая мозг подробностями чужой трагедии.

Это была не такая уж необычная история. Шестнадцатилетняя Сьюзан Оутс произвела на свет ребенка, но не смогла с уверенностью сказать, кто является его отцом. Девочку не отдали на удочерение, так как Сьюзан захотела оставить ее. Однако оказалось, что она не была готова много работать и ограничивать себя ради заботы о ребенке. Поэтому обеспечение и воспитание девочки свалилось на плечи ее вдовой матери Джоанны.

Год спустя Сьюзан Оутс, которой дочь окончательно надоела, уехала, оставив ребенка с бабушкой. Поначалу она присылала открытки на Рождество и день рождения девочки, вместе с дешевыми подарками и короткими посланиями. Затем остались только открытки, без подарков. Еще позднее из открыток исчезли скупые строки поздравлений, часто они оказывались вовсе не подписанными.