Свеча для трупа

— За седьмой класс! — Тон Маргарет стал резче. — Ларс был очень способным пианистом. Но, к сожалению, после того, как он заинтересовался политикой и стал глубже изучать связанные с ней науки, у него почти не оставалось времени на занятия.

— Мама у меня любит музыку и сама очень хорошо играет, — сказал Ларс.

— А вы играете на чем-нибудь, мисс Причард? — простодушно спросила Эвелин Уолкотт.

— Боюсь, что нет. Но я очень люблю оперу.

— Оперу? Как мило. Однако жалко, что вы ни на чем не играете. Это помогает понимать музыку.

Мередит мысленно усмехнулась. Никогда не следует недооценивать таких простушек, как миссис Уолкотт. Они способны изящно и быстро изменить расстановку сил на званом обеде, если им это надо. Эвелин сейчас сделала именно это. Чванливая Энджи Причард только что удостоилась изощренного щелчка по носу. Видимо, это была месть за ее любезничанье с майором.

«Прямо кожей чувствуешь, как здесь проводится линия фронта и заключаются дружественные союзы, — подумала Мередит. — Как в настольной игре „Дипломатия“». Игроки не обменивались записками, но послания все равно были очевидны. Эвелин Уолкотт, подобно Оскару, осталась верна Маргарет Холден. Майор был успешно завербован Энджи. Однако не исключено, что дома, после ужина, Эвелин это изменит.

Энджи расставляла свои сети не только на Уолкоттов. Когда Мередит вышла из гостевой спальни, использовавшейся в качестве уборной для дам, то увидела ее на лестничной площадке. Первой мыслью было, что невеста Ларса дожидается ее.

— Все в порядке, Мередит?

— Да, спасибо. Какой замечательный старый дом.

— Да, он производит впечатление. — Энджи улыбнулась. — Вы его еще не осматривали?

— Нет, но… мне кажется, нам следует…

«Сейчас она вызовется быть моим гидом», — подумала Мередит. Но статус невесты Ларса не делал Энджи хозяйкой «Старой фермы». Она не имела права показывать постороннему человеку владения Маргарет Холден.

Энджи отмела все доводы Мередит о том, что они должны спуститься вниз и присоединиться к остальным, сказав:

— Давайте я, по крайней мере, покажу вам потайную часовню!

Такое предложение звучало соблазнительно, и Мередит не смогла отказаться. Они прошли длинный коридор, затем повернули за угол и остановились перед деревянными дверцами какого-то шкафа. Слева от них сбегала вниз узкая лестница. Когда-то по таким черным лестницам поднимались и спускались слуги. Энджи открыла дверцы шкафа. Взгляду Мередит открылся ряд зимних вещей, на лето упакованных в пластик. Слабо пахнуло нафталином.

Энджи заговорщицки улыбнулась Мередит и отодвинула одежду в сторону. Задняя стенка шкафа представляла собой дверь.

Она вела в очень маленькую комнату без окон. С потолка свисала электрическая лампочка. Энджи включила ее.

Должно быть, эта комната находилась в самой старой части здания. Потолок изгибался неглубоким ребристым сводом, который в остальных помещениях этого этажа, по-видимому, был скрыт за фальшивым плоским потолком. Блеклые следы краски говорили о том, что когда-то свод был расписан. Мередит смогла разглядеть листву и контуры двух фигур. Часть росписи была повреждена, когда монтировали электрическое освещение, — непростительная небрежность по отношению к памятнику живописи.

— Адам и Ева! — Энджи указала на едва различимые фигуры. — Еще в райском саду, но перед самым изгнанием. Вон там видна рука карающего ангела с огненным мечом. Сам ангел либо облетел, либо его стерли, когда открывали роспись, прежде скрытую побелкой. Отец Ларса снял ее. Он интересовался историей. Во времена Тюдоров дом принадлежал семье, оставшейся верной старой религии. Они обитали здесь и в эпоху Стюартов, причем успешно пережили времена республики, когда дом заняли «круглоголовые», — но так и не обнаружили эту маленькую часовню. Последний представитель этой семьи скончался в период правления одного из Георгов. С тех пор дом сменил множество хозяев.

— Удивительно… — проговорила Мередит. И печально. Сколько же видели эти старые стены! Такая бурная семейная история — и ушла в небытие. Почему сцена изгнания из рая была выбрана в качестве сюжета для росписи? Наверняка это была символическая отсылка к политической ситуации, сложившейся в начале XVII столетия.

Крохотное помещение не было пустым. К одной из стен, занимая почти всю ее длину, прилепился старый диван. Ближе к выходу стояла старомодная вешалка с рогами для шляп. Возле другой стены пылилось несколько картин, рядом на полу лежала коробка с какими-то мелкими вещами.

Мередит моргнула и вернулась в настоящее.

— Спасибо, что показали мне эту часовню, Энджи! — Это были не просто слова вежливости: она действительно была благодарна. — Но нам правда нужно возвращаться. Все, наверно, удивляются, где это мы задержались!

Энджи достигла своей цели, поэтому согласилась:

— Конечно! Пойдемте.

* * *

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда сказал «Подожди, и сама увидишь» по поводу Ларса, — заметила Мередит по дороге домой. Общество не расходилось допоздна, и сейчас было почти час ночи. — И почему ты хотел, чтобы я сама составила мнение относительно его.

— Ну и какое у тебя мнение?