Свеча Хрофта

— Ты лучше отдашь ее Хаосу? — безразлично спросил Великий Орел. Рунгерд вздрогнула. — Хаос силен и щедро делится силой с теми, кто согласен ему служить, — продолжил Демогоргон. — Они сумели похитить твою душу, Фригг. Выкрали ее из моих чертогов. Я искал тебя, надеясь вернуть, но не мог даже подумать, что они спрячут тебя в смертном теле. И ты не давала о себе знать.

— Я не помнила, кто я, — тихо отозвалась девушка.

— Да, и не мне осуждать тебя, — проговорил ее собеседник. — Я узнал тебя, едва ты проснулась. Хотя должен был догадаться, что такая дерзость в простой смертной девочке — от тебя, Древняя. Я пришел не за ним, за тобой.

— Почему из всех асов, что переселились с Боргильдова поля в твои чертоги, прихвостни Хаоса выбрали меня? — недоуменно прошептала девушка.

— Ты и сама знаешь ответ, — отозвался Демогоргон, не сводя с нее немигающего взора. — И ты едва не дала Хаосу то, ради чего его слуги потратили столько сил, пытаясь вывести твою душу из моих садов. Ты единственная, кто обладает им — Древним заклятьем, открывающим и закрывающим миры. И сейчас ты едва не позволила Хаосу получить его. Там, за стеной, среди твоих людей — слуга брандейских чародеев. И не только у Хедина есть свой Читающий, поверь мне. Если ты произнесешь последнее слово этого заклятья, Хаос получит его. И даже я не смогу помешать хаоситам закрыть или открыть какой-нибудь мир. Скажем, тот, где сейчас гостят Новые Боги. И тогда кто знает, какие Боги будут править Упорядоченным.

Рунгерд в ужасе прижала ладонь к губам.

— Прости, прости меня, прости, — горячо, умоляюще прошептала она. — Но прошу, спаси его. Он виноват только в том, что пытался меня защитить.

— Ты права, — сокрушенно проговорил Соборный Мировой Дух, — в том, что сделал Хрофт, не отрицаю, есть доля и моей вины. Если бы ты оставалась в моих чертогах, если бы я вовремя возвратил тебя туда, твой супруг не стал бы нарушать Закон Равновесия, не решился бы раскачивать чашу Упорядоченного. И потому — я прощаю его.

На последних словах голос Демогоргона зазвучал повелительно, так что, казалось, сама материя, из которой создано все живущее, откликнулась ему. Рунгерд почувствовала это. И едва не вскрикнула, когда увидела, как рана на груди Хрофта затягивается, как он делает первый тяжелый хриплый вдох.

— Спасибо тебе, спасибо, — девушка бросилась на грудь Отца Дружин, но, словно опомнившись, припала губами к краю плаща Великого.

— А теперь пришло время уходить, Фригг, — ответил тот, поднимая девушку с колен и беря ее горячую, перепачканную кровью ладонь в свою бледную прохладную руку.

— Я не могу, — она обернулась туда, где приходил в себя Владыка Асгарда, бог Один. Его веки едва трепетали, но глаза еще оставались закрытыми, и отчего-то особенно больно было уходить, зная, что он не увидит, как именно она ушла. Не увидит, что покинула его не по своей воле.

— Там, в моем саду, Фригг ждут друзья-асы, а тебя, Руни, твоя семья, — ласково проговорил Демогоргон, погладив ее дрожащую руку, словно усмиряя норовистую лошадь. — Ты так хотела увидеть отца и братьев, что решилась восстать против Новых Богов.

— Но… я еще не умерла, — голос девушки звучал робко и неуверенно, и Демогоргон улыбнулся, качая головой.

— Ты всегда была умна, Рунгерд, дочь Торварда, — усмехнулся он. — И ты права вновь. Я не могу забрать тебя, хотя часть тебя и принадлежит мне и моему царству. Поэтому я предлагаю тебе: решай. Ты можешь быть вместе со своей семьей…

— Я хочу быть с ним, — торопливо, не дожидаясь продолжения фразы, ответила Руни.

— Ты хочешь прожить свою жизнь до конца? — спросил Великий Орел, и голос его снова стал бесцветным и ровным.

— Да.

— Она будет недолгой…

— Да.

— И тебе будет больно…

— ДА! Я согласна. Я просто хочу прожить свою смертную жизнь рядом с ним, если ему это будет угодно. А если нет — приходи за мной вновь.

— Хорошо, — отозвался Демогоргон совсем тихо, словно не разговаривал с девушкой, а рассуждал с самим собой. — Ты выбрала жизнь простых смертных. Что ж, до встречи, Фригг.

Он повернулся к ней спиной, бросив мимолетный взгляд на Хрофта. Отец Дружин открыл глаза, и они тотчас расширились от удивления и страха. Он увидел того, кто разговаривал с Руни, и узнал его.

— Прощай, — проговорила девушка.

— До скорой встречи, — печально бросил Великий Орел и взмахнул бледной рукой.

То, что произошло потом, слилось в одно мучительное мгновение. Отец Дружин вскочил, желая остановить таинственного гостя. Бросился к двери, и тотчас волна жара отшвырнула его назад. Огненная стрела вылетела из еще не закрывшегося портала и, ударив в угол дома, опалила его. Часть пламени ворвалась в дверь и коснулась Рунгерд. Всего лишь коснулась. Но девушка закричала так страшно и пронзительно, что Отец Дружин понял, почему изворотливый Дух говорил о скорой встрече.