Свеча на ветру

Джеррад окончательно перебрался в отдельную комнату после того утра, когда Кендал плакала во время их близости. И хотя их физическое влечение друг к другу нельзя было игнорировать, каждый раз при встрече между ними возникало постоянное, еле сдерживаемое напряжение. Это продолжалось до тех пор, пока эмоции не достигали критической точки. И тогда они прорывались в виде приступов настоящего гнева.

Но, по крайней мере, Джеррад защищал ее от нежелательного внимания газетчиков, за что Кендал была ему очень благодарна. Она никогда не умела так холодно и эффективно осаждать людей, как это делал Джеррад.

Кендал даже не знала, в какой степени газеты проникли в тайну ее семейной жизни. Да это ее и не интересовало, она даже не трудилась читать газеты. Единственное, что волновало Кендал, было сознание собственной вины в том, что Крисси забрала Мэтью.

Вполне естественное ощущение. Так сказал врач Крисси. Мать всегда обвиняет себя, вне зависимости от обстоятельств похищения.

Своя вина Кендал казалась огромной. Вина за то, что ее бросил Джеррад. Вина за то, что она не помогла Крисси. Вина за то, что она слишком большое значение придавала собственной карьере. И самая главная вина — в пренебрежительном отношении к Мэтью.

Все это жгло Кендал изнутри раскаленными углями, но она храбро справлялась со своими эмоциями одна. Слишком много времени было напрасно потрачено на душевные муки и самоуничижение. И не что иное, как эта неделя без Мэтью, научило ее ценить драгоценное время его детства.

Проходили недели, а вместе с ними и лето. Кендал видела, как быстро рос ее сын, и понимала, как мимолетно все в жизни.

— Ты станешь мужчиной прежде, чем мы узнаем об этом, не так ли? — рассмеялась как-то Кендал в одно теплое утро. Мэтью играл со своим трехколесным велосипедом на внутреннем дворике, а она присела рядом с ним на корточки и угощала сына шоколадом.

— Еще! — потребовал Мэтью, потирая щеку измазанными в шоколаде пальцами. Шоколад был повсюду: вокруг рта, на руках, спереди на белом комбинезоне.

— Я думаю, тебе уже хватит. — Веселые нотки прозвучали в глубоком голосе Джеррада. Он шел к ним из кухни по дорожке, окаймленной редкими цинерариями. Сердце подпрыгнуло в груди Кендал. Она не видела мужа два дня и не хотела встречаться с ним, стыдясь унижения, перенесенного при их последней стычке, однако все же бросила на него мимолетный взгляд и отметила, что он чертовски элегантен в бледно-голубой водолазке и светлых брюках.

Причиной их ссоры, конечно же, была Лорен. Джеррад собирался уходить на ночь глядя. Кендал поинтересовалась, не с Лорен ли он собирается провести это время. Джеррад ответил, что их роман существует только в ее воображении. Все остальное Кендал вспоминала с отвращением и стыдом.

Джеррад набросился на нее с таким плотским желанием, так свирепо прижал ее к дивану, что Кендал заплакала. Все это он сделал ради одной-единственной цели — оставить Кендал с мыслью, что на этот раз она изменила своим принципам, и получить повод для торжества.

— Еще, — настаивал Мэтью, вцепившись в ее руку своей маленькой ручонкой и требовательно теребя маму. Малыш заставил Кендал вернуться к настоящему Он делал так всегда, когда хотел добиться своего.

— Мэтью, мне очень жаль, но это все. — Кендал показала пустую обертку. Личико малыша тут же сморщилось, и Кендал ненамеренно резко произнесла: — Посмотри! Ничего нет!

— Еще! — захныкал Мэтью, глядя на отца и обращаясь на этот раз к нему.

— Ты слышал, что сказала мама, Мэтью? — Джеррад развел длинными загорелыми руками, которыми он бросил ее на диван две ночи назад, унизив и подчинив себе. Воспоминания вызвали у Кендал дрожь. — Это все.

Десять липких пальчиков разжались, и Мэтью протянул ладошки, копируя жест Джеррада.

— Эта се! — повторил Мэтью, широко улыбаясь отцу.

— Да, сынок. — Джеррад остановился, погладив шелковистые темные волосы Мэтью. — Ты понял правильно.

Затем он повернулся к Кендал. Она почувствовала, что его обжигающий взгляд задержался на треугольном вырезе ее блузки. Только сейчас Кендал поняла, что он слишком откровенно открывал взору белоснежные округлости ее груди.

— Может быть, это тебе стоит все время находиться рядом с Мэтью? Он слушается тебя, — раздраженно сказала Кендал. Ее злило, что она так резко разговаривала с сыном, и еще задело, что Джеррад так возбуждается при виде ее.

— Я рад, что хоть кто-то меня слушает, — медленно проговорил он, выпрямляясь одновременно с Кендал, резко вскочившей на ноги.

— В каком смысле?

Ну почему они все время ругаются?

— Давай выберем другой день для объяснений и ссор, ладно?

Легкий ветерок, тронувший верхушки кедров, растрепал ее светлые волосы. Кендал стояла лицом к лицу с Джеррадом, полностью готовая к битве, любя и ненавидя его одновременно. Особенно сильно ненавидя его за свое глубокое чувство к нему, которое нельзя перечеркнуть, даже если у Джеррада были бы тысячи Лорен. Даже если речь идет о ее собственной свободе и жизни.

— Неужели тебе они не надоели?

Она вспыхнула от упрека Джеррада. Он добился своей цели, заставив ее замолчать.