Свеча на ветру

Джеррад подошел к ней на шаг ближе и выдохнул:

— Через мой труп!

Его голос звучал тихо и угрожающе. Кендал взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Невозможно представить его мертвым и беспомощным. Ведь это Джеррад Митчелл, который царствует в то время, как другие лежат ниц у его ног.

— Я только подумала, что тебе следует знать, Джеррад... — Она не уступала ему сейчас по решимости, хрупкая, похожая на трепетную иву рядом с этим жестким, властным мужчиной. Кендал с вызовом вскинула голову: — Я буду с тобой сражаться за Мэтью.

Голос женщины не дрогнул. Наоборот, каким-то чудом прозвучал спокойно.

Что-то затмило ледяную голубизну его глаз. Гнев, но не только. «Это восхищение», — с удивлением поняла Кендал. Естественно, человек с таким характером уважает достойных противников. Они разжигают аппетит, стимулируют азарт и возбуждают желание быть победителем. Но он ограничился словами:

— Ты просто глупая маленькая дурочка.

Кендал покрылась холодным потом, вспомнив слова Крисси о вымаливании прощения на коленях. Не будет этого, она не позволит ему поколебать ее решимость.

— Нет, уже нет, Джеррад, — съязвила Кендал. Она погладила его против шерсти и тут же поплатилась за это. Джеррад схватил ее, до боли стиснув руки, и, повернув к себе, заставил смотреть в лицо.

— Ты уже переспала с ним? — Это был безжалостный допрос, и Кендал гневно возмутилась:

— Это тебя не касается! — Она попробовала освободиться, но безуспешно. Вся показная уверенность оставила ее.

Джеррад невесело рассмеялся:

— А вот здесь ты ошибаешься, Кендал. Это меня очень касается. Особенно если вспомнить, что ты до сих пор моя жена.

— Да неужели? — Кендал вскинула голову и наградила его испепеляющим взглядом. — Похоже, данное обстоятельство не слишком волновало тебя, когда ты развлекался с Лорен.

— Это только твоя точка зрения!

— И Ральфа. Что же, мы оба ошибаемся? — Невольно в ее голос вкрались обвиняющие интонации. — Или ты из тех, кто считает, что жена не имеет права на измену, даже если муж завел десяток любовниц?

Его рот скривился, а глаза потемнели.

— Вот как ты это себе представляешь, Кендал. А ты, значит, часть гарема? — Его холодное удивление было непритворным. — До сих пор ты говорила лишь об одной любовнице.

Только чистые, ясные трели дрозда, доносящиеся сквозь открытые двери, нарушали затянувшееся молчание. Кендал пристально смотрела на мужа:

— О Бог мой! Неужели этого недостаточно?

Теперь он держал ее за обе руки. Тень прошла по его лицу, придав строгим чертам выражение с трудом сдерживаемой боли. Но нет, это только игра послеполуденного солнца, освещавшего лужайку.

— А не достаточно ли того, что я тратил все силы ради твоего счастья? Я стремился доставлять тебе удовольствие, Кендал. А чтобы ты перестала думать о моих чувствах к Лорен, старался посвятить тебе всего себя. Снова и снова. А ты? Ты всегда принимала меня за обезумевшего зверя и была вечно всем недовольна...

Кендал отогнала от себя воспоминания: радость от объятий Джеррада, от рыданий на вершине удовольствия, растворение в потоке наслаждений, казалось бы, недостижимых в земной жизни.

Но все это было до того, как Кендал узнала, что муж предпочитает общество сексапильной Лорен. До того, как Джеррад уволил Ральфа. До того, как она сама осознала, что верить любым словам мужчины было бы жестокой ошибкой.

— Все меняется, — с надломом сказала Кендал, не позволяя себе произнести лишние слова.

— К черту! — прошептал он и положил руки ей на талию. А затем притянул ее бедра к своим.

Кендал сглотнула от неожиданного прикосновения и закрыла глаза от ощущения шокирующего свидетельства его возбуждения.

— Видишь? — тихо спросил Джеррад, смеясь.

Но Кендал не видела ничего: ни причины, ни логики, ни смысла. Под ее сопротивляющимися руками даже дорогая ткань его пиджака, казалось, пропиталась первобытной чувственностью и желанием. Кендал пробирала дрожь. Медленно нарастающий предательский жар струился в крови, заставляя дыхание участиться, а грудь — набухать. Аромат его одеколона, с сильным мужским запахом, был знаком ей так же хорошо, как и его подпись. У Кендал кружилась голова, все ее попытки защититься Джеррад разрушал играючи. Одна, более здравомыслящая Кендал отталкивала мужчину, другая, живая, страстная, жаждала этих рук. Они держали ее слишком свободно, не прижимая, но и не отпуская.

— Мы принадлежим друг другу, Кендал, нравится тебе это или нет. Если мне придется воспитывать Мэтью одному, то я все равно задержу тебя здесь. А затем сделаю все возможное, чтобы этому абсурду пришел конец.

О Боже! Она попала в ловушку собственного физического влечения, на котором строился их короткий брак. Как жестоко напомнил Джеррад об этом рабстве!

Кендал открыла глаза и увидела, что на его лицо легла печать желания, страсти и решимости. Она сейчас страшилась себя больше, чем действий Джеррада. Поэтому смогла только проговорить дрожащим голосом:

— А не забыл ли ты, что теперь мы с Мэтью не вдвоем, а втроем?