Свеча в окне

Уильям налег на рычаг. Доска издала зловещий треск, но ничто не сдвинулось с места. Уильям остановился, перевел дыхание и надавил еще раз. Он толкал, бился, задыхался, и все без толку. Он стонал от усилий, которые прилагал для того, чтобы сдвинуть препятствие, но камень едва покачивался.

Она не вмешивалась до тех пор, пока ей стало совсем невмоготу, и тогда заявила:

- Не могу поверить, что не станет легче оттого, что я помогу тебе.

- Может, возьмешь операцию на себя? - поинтересовался Уильям сквозь зубы.

- Нет. У тебя выходит отлично. Он снова налег на рычаг.

- Я просто подумала...

Уильям взревел, и эхо от его рева прокатилось по крошечной пещерке:

- Тогда помогите, госпожа Зануда.

Примостившись, Сора резко повернулась и, не сдержавшись, съязвила:

- А ты всегда так злишься, когда кто-нибудь выскажет дельную мысль?

- Да.

Сора решила оставить эту тему, пробормотав "О".

Она надавила вперед, он снизу, и глыба чуть сдвинулась. Забыв о размолвке, Уильям закричал: "По-придержи так!" и пропихнул доску поглубже. Мучительно маленькими движениями камень сдвигался с того места, на котором он возлежал, и внезапно Сора рухнула на пол, а глыба покатилась. С потолка на Сору дождем посыпались камешки, а Уильям пополз вперед, словно опасаясь, что камень вернется на место. Осмотрев пространство за завалом, он заявил:

- Выход. Дальше пещера идет под откос. Разогнувшись после ползанья на карачках, он поднялся на ноги, поднял Сору, будто тряпичную куклу, и с огромным удовольствием обнял ее.

- Справились!

Она обняла его в ответ, соглашаясь:

- Справились.

Уильям посмотрел на нее, когда она подняла к нему свое лицо, рассмеялся и простонал:

- Знаешь, на кого ты похожа?

Сора ожидала вовсе не этого и пробормотала:

- А это важно?

- В таком виде Николас ни за что не узнал бы тебя.

Уильям подул ей на лицо, усадил и отряхнул ее одежду.

- Ты вся белая,- заявил он.- И, очевидно, такой и останешься, пока мы не найдем, где тебя искупать.

- А ты что, чище?

- Нет. Возможно, когда я приду, чтобы отомстить ему, он решит, что я какое-то привидение, преследующее его.

- Очень здоровое привидение.

Она посмеялась над его выдумкой и потребовала себе награды:

- Теперь мы можем поесть?

- Женушка моя прожорливая,- вздохнул Уильям, забираясь в лаз и вытаскивая оттуда еду и вино.

- Подойди к краю пещеры. Солнечные лучи приятны.

- А как же Бронни?

- По одной неразрешимой задаче зараз, жена, - напомнил ей Уильям.

Сора взяла Уильяма за руку и позволила ему повести ее. Она позволила ему усадить ее и развернуть тряпицу, в которую была завернута их еда. Она позволила ему отломить краюшку хлеба и вложить ее ей в руку. Она позволила ему открыть кожаный бурдюк, наполненный вином, и позволила ему полить вино ей в рот. Облокотившись о стену. Сора вздохнула:

- Я устала.

- Такой неукротимый боец имеет право на усталость,- успокоил ее Уильям.

- Нет, я устала не оттого, что побывала бойцом. Я устала от ожидания стать бойцом. Вчера ночью я не выспалась. Понимаешь, не то чтобы я боялась крыс, но мне неприятно, что они возятся рядом со мной. Я беспокоилась, что Николас сообразит, зачем мне нужно, чтобы тебя опустили ко мне в пещеру, и я беспокоилась, что он передумает и возьмет меня к себе в постель.

Слова ее текли медленно, паузы между ними становились все длиннее и длиннее, а голова кивала и падала.

Уильям поймал краюху хлеба из ее руки прежде, чем та скатилась в грязь, и аккуратно уложил Сору на бок. Вздохнув, он стал смотреть на свою жену. Перепачканная в известняке, потерявшая сознание от усталости, она по-прежнему служила для него вдохновением. Если бы не ее спокойная рассудительность, он никогда бы не избавился от страха, который держал в оцепенении его рассудок. Если бы не ее сообразительность, они бы никогда не бежали из тюрьмы, в которую их заключил Николас.

Теперь слово было за Уильямом. Он устроит их побег из пещеры,- эта тюрьма была даже более опасной, более суровой, чем темницы в замке. Если Николас обнаружит их здесь, то придет в бешенство оттого, что они так ловко обвели его. Если он обнаружит их здесь, то тела их даже не выбросит прилив. Люди Николаса бросят их в прибой, их унесет далеко, и их исчезновение станет лишь очередной загадкой этого смутного времени.

Им надо забраться на вершину скалы. Но как? Он подошел к тому краю пещеры, который выходил на океан, и посмотрел вниз. Волны бились о подножие скалы, пенясь на ее уступах. Уильям посмотрел вверх. Высоко в небо безупречно белой гладью взметнулась отвесная скала. Уильям посмотрел налево, посмотрел направо. Ни уступов, ни ложбинок, за которые можно было бы ухватиться руками.

Выхода не было.

***

Солнце стояло прямо над головой, когда Уильям поднял Сору на руки.

- Вставай, милая, надо идти.

Она простонала и уткнулась в его грудь, а он погладил ей волосы. Как же ему не хотелось будить ее. Сора была измождена, и верхняя ее губа задрожала от тяжелого вздоха сквозь зубы. Она ни разу не перевернулась, ни разу не пошевельнулась за все то время, пока лежала в пещере.

- Пойдем, милая, пора опять совершать подвиги,- тихонько уговаривал он.