Свеченье слов. Поэтические произведения

штукатурка горизонта отвалилась
корни в трещинах земли
в щелях старятся пылинки
отдалилась глушь опушки
приоткрылись черные цветы
тучей занавесился закат
без свидетелей задралась
юбка нищенки зимы

328

там
где за плоской лоскутной землей
за вышивкой изб и часовен
потухший осколок неба
кристалла приглушенный блик
где пепел сгоревшего дня
еще сохраняет структуру надежды
под тенью распухшей луны
слепая правда моет лицо

329

сказок вторая реальность
учит меня
что в первой
я старый набросок
остаток забытого смысла
отданный на время в плен отцовства
и кажется пора забыть себя
я вписан
в многоугольный круг семьи
во взгляд годовалого сына
упразднившего порок бытия
в звук междусловий
распетых по-пу-шкински

«Небось» (1987)

330

там взаперти
пространство как омут
кошачья пляска теней
бережет глубину воровскую
под охраной задвижек щеколд
под присмотром щелей
глаза протирает нищий поэт
он ждет пробужденья суда
выбор угла для надреза времени
сок памяти как кровь
брызнет наружу
мир обратив
в гроздь строк

331

кресла как бояре
окружили пустой очаг
камин ворота прошлого
стены стиснули тоску
портрет
с монархическим постоянством
как присяга глядит вниз
освобождение брезжит в окне
только медный диск
уходя заковал лес

332

на заре без людей
предметы играют драму
в античном медленном вкусе
хоровод задремавших подушек
балет неподвижных ламп
аплодисменты проснувшихся книг
вдруг скрип и крик шкапа
предсмертный голос дерева
запертого в полости
в гримасе усталости
он трещиной сдвинул узор
тишь нидерландских покоев
обманчива
драма укрыта мазками лучей

333

в сельской церквушке
настой тишины таков
что фразы виснут как бирюльки
и образуют фриз чудовищ
с хвостами общих мест
шероховатая стена пауз
расписана фреской молчания
где ангелы дуют в трубы
и музыка слышна
или нет

334

при свечах ты наполовину призрак
сейчас пройдешь через огонь
не обожгись
останется предсмертное тепло
полустертое слово
расплывчатый конец
зарево пожара на сетчатке

335

в городе странном себя не находишь
дома ты вставлен как книга на полке
все что забыто давно прочтено
здесь же пейзаж неприятен привычке
разрежена видимость
фактура не та
смиренье деталей спасает от скуки
а то похищает случайность греха

336

вечером
на улицу пустырей
одиноко выходит орущий
и поет
о растраченных рощах
рухнувших кущах
и призрачных капищах
встревожив каменных тараканов
он ворочает снами домов
раздвигает рассудок бессонницы
до железных пределов асфальта
неподвижного эха руин

337

дети кормили меня цветами
и я жевал их мирный буквоед
фразы изо рта вываливались
в невинной пене вымысла
воздух струился прерывисто
сам собою в горло тек

338