Сведенные судьбой

— Она всегда была мила и добра, но жила в своем собственном мире. Вообще-то сейчас мы стали намного ближе. — Пристально глядя на него, Пандора замолчала. Она подумала, что может часами беседовать с ним о своей семье и все равно не сумеет донести до него всю правду. Любовь между родителями сопровождалась чем-то вроде военных стычек. Блистающая красотой мать, которая не позволяла дотрагиваться до себя, исчезала в Лондоне на продолжительное время. Отец, сочетавший в характере жестокость и равнодушие. Хелен, которая появлялась только изредка, как видение, и безрассудный Тео, время от времени удивлявший своей доброжелательностью.

— Ваша жизнь в Эверсби была уединенной, — отметил Габриель.

Пандора кивнула с отсутствующим видом:

— Тогда я привыкла фантазировать по поводу выхода в общество. Иметь сотни подруг, ходить куда хочется, видеть что угодно. Но если вы прожили в уединении довольно долго, оно становится частью вас. А потом, когда вы пытаетесь что-то изменить в себе, это все равно что смотреть на солнце. Долго смотреть не получится.

— Это зависит от практики, — осторожно заметил Габриель.

Они закончили первый кон, который Пандора выиграла, и начали другой. Этот она проиграла. Искренне поздравив его с удачей, Пандора предложила:

— Может, остановимся? Пусть будет ничья.

Габриель вскинул брови:

— Как, без победителя?

— Я играю лучше, — дружелюбно сообщила она. — И пытаюсь уберечь вас от неминуемого поражения. Габриель усмехнулся.

— Теперь я настаиваю на третьем коне. — Он передвинул ей колоду. — Ваша очередь сдавать. — Пока Пандора тасовала карты, он откинулся на спинку стула и изучающе разглядывал ее. — Давайте сделаем игру более интересной. Пусть проигравший выполняет желание.

— Какое желание?

— Тот, кто выиграет, придумает.

Покусав нижнюю губу, Пандора прикинула возможности, потом озорно улыбнулась ему.

— Если я выиграю, вы споете «Боже, храни королеву!» посреди большого холла.

— Там же эхо просто нещадное. — Габриель посмотрел на нее с притворным ужасом. — О боже! Я даже не представлял, что вы настолько безжалостны.

— Я ведь пират, — напомнила она ему с грустью и начала сдавать.

Габриель взял свои карты.

— Я собирался предложить более легкое желание, но теперь вижу: надо придумать что-нибудь посерьезнее.

— Можете не трудиться, — весело заявила Пандора. — Я уже привыкла выглядеть дурочкой. Что бы вы ни предложили, я с легкостью выполню.

Габриель оторвался от карт, глаза были такими ясными, что у нее закололо затылок.

— Если выиграю я, — тихо произнес он, — вы придете ко мне сюда в половине первого ночи. Одна. Пандора занервничала.

— Зачем?

— Полуночное рандеву.

Ничего не понимая, она смотрела на него.

— Я думаю, вам понравится такой эксперимент, — добавил Габриель.

Слегка оглушенная, она вспомнила ночь, когда они встретились в первый раз, и кровь прилили к щекам. Он был так мил — ей было с ним так уютно, — и вот теперь сделал предложение, которое любая порядочная женщина сочла бы оскорблением.

— Предполагалось, что вы джентльмен, — выдохнула она.

Габриель попытался — и из этого ничего не получилось — выглядеть извиняющимся.

— Это мое упущение.

— Вы ведь не могли подумать, что я соглашусь на это.

К ее досаде, он смотрел на нее так, словно она обладала всем мирским опытом только что снесенного яйца.

— Понимаю.

Пандора прищурилась:

— Что вы понимаете?

— Что вы испугались.

— Неправда! — И собрав все чувство собственного достоинства, добавила: — Но мне нужен другой фант.

— Нет.

Пандора метнула на него недоверчивый взгляд. Характер Рейвенелов вспыхнул в ее глазах как разворошенные угольки в костре.

— Я очень старалась, чтобы вы не понравились мне, — мрачно произнесла она. — Наконец это получилось.

— Вы можете выйти из игры, если захотите, — сухо сказал Габриель. — Но если решите продолжить — и проиграете, — фант будет только таким. — Откинулся на спинку стула и стал наблюдать, как она борется с собой, пытаясь восстановить самообладание.

Почему он решил бросить ей вызов? И почему она колеблется?

Какой-то безумный порыв не позволил ей отступить. В этом не было никакого смысла. Она не могла понять себя. Смущение и влечение к нему заполнили ее. Посмотрев на Габриеля, она поняла, что за расслабленным видом кроется затаившийся охотник. Каким-то образом он понял, что ей трудно отказать ему.

Комната была полна шума разговоров, музыки, смеха, звяканья чайных чашек и сливочника, хрустального звона бокалов и графина, шуршания карт за соседним столом, где играли в вист, почтительного бормотания лакеев. Невозможно было поверить, что они с Габриелем обсуждают что-то совершенно немыслимое в центре благопристойного семейного собрания.

Да, ей было страшно. Они играли в очень взрослую игру с реальными рисками и последствиями.

Посмотрев через занавешенное окно, Пандора увидела, что на балконе никого нет. Темнота надвигалась со стороны мыса.

— Мы можем выйти на воздух на минутку?

Габриель встал и помог подняться Пандоре.