Сведенные судьбой

Позже, этим же утром Пандора решилась спуститься вниз в лавандовом платье из изысканного тяжелого шелка. Нижние юбки, собранные сзади, образовывали каскад оборок. Ида, поворчав, все-таки принесла Пандоре чай и тост, а потом с особым усердием уложила волосы. Завив длинные темные пряди на горячих щипцах, Ида тщательно уложила их на затылке в виде роскошной короны. Всякий раз, когда прядь прямых волос Пандоры отказывалась превращаться в локон, Ида смачивала ее тоником из семечек айвы, после чего та завивалась и становилась упругой, будто стальная пружина. В качестве последнего штриха горничная украсила прическу несколькими серебряными шпильками с мелким жемчугом.

— Спасибо тебе, Ида, — сказала Пандора, оглядывая себя в зеркало. — Ты — единственный человек, кого слушаются мои волосы. — После паузы она добавила кротко: — Извини, я такая растеряха. Уверена, любой бы сошел с ума, выполняя твои обязанности.

— Это держит меня в тонусе, — философски заметила Ида. — Но не извиняйтесь, миледи. Никогда не просите прощения у слуг. Это нарушает порядок вещей.

— Но я испытываю столь сильное сожаление, что должна либо его выразить, либо лопнуть.

— Вы не должны извиняться.

— Нет, должна. Я посмотрю на тебя и легонько постучу себя по лбу тремя пальцами — вот так. Это будет тебе знак, что я извиняюсь. — Увлекшись идеей, Пандора продолжила: — Можно придумать и другие сигналы. У нас будет свой особый язык!

— Миледи! — взмолилась Ида. — Пожалуйста, не становитесь такой странной.

Дом наполняли косые потоки солнца, шторм ушел, небо сияло. Пандоре никто не попался на глаза, однако, проходя по холлу, она слышала, как в разных комнатах суетятся слуги. До нее доносилось и громыхание угольного люка, и шуршание щетки по ковру, и царапанье наждака по каминным приборам. Все производимые вокруг работы вызвали в ней желание как можно быстрее вернуться домой, чтобы заняться своим игровым бизнесом. Пора бы уже арендовать помещение под производство, встретиться с типографами и начать собеседования с потенциальными сотрудниками.

Дверь в кабинет оставили открытой. Когда Пандора подошла к порогу, пульс зачастил, а потом она ощутила, как он уже бьется у горла, на запястьях, под коленками. Она не представляла, как посмотрит в лицо Габриелю после того, что они вытворяли ночью. Остановившись сбоку от двери, Пандора быстро заглянула в просвет.

Габриель сидел за солидным письменным столом орехового дерева, его профиль четко вырисовывался в потоке солнечного света. Слегка нахмурившись, он сосредоточенно читал какой-то документ, делая паузу, записывал что-то на листке бумаги. Одетый в утренний сюртук, с аккуратно приглаженными волосами и со свежевыбритыми щеками, он сиял, как новенький соверен.

Хотя Пандора не издала ни единого звука, не сделала ни малейшего движения, Габриель бросил на нее молниеносный взгляд. Его улыбка озарила и без того наполненную солнцем комнату.

— Заходи, — сказал он и оттолкнулся от стола.

Пандора приблизилась к нему, щеки ее пылали.

— Я как раз направлялась в… Ладно, просто шла, но… Хотела спросить тебя о моем тапочке. Ты его нашел? Он у тебя?

Габриель встал и взглянул на нее с высоты своего роста. Его глаза сияли словно звезды, и на миг ей вспомнилось, как в полутьме отблеск огня в камине играл на его коже.

— Он у меня, — сказал он.

— О, слава богу! А то моя горничная уже собралась обращаться в Скотленд-Ярд.

— Это плохо. Я хотел оставить этот трофей себе.

— Нет, ты мог бы оставить на память изящную хрустальную туфельку. А это всего лишь большой пушистый тапочек. Верни-ка лучше.

— Я подумаю. — Посмотрев в сторону двери, чтобы убедиться, что их не видно, Габриель наклонился и быстро ее поцеловал. — Ты можешь поговорить со мной несколько минут? Или мне пройтись вместе с тобой? Нам надо кое-что обсудить.

Желудок Пандоры совершил кульбит.

— Ты же не собираешься делать мне предложение, ведь так?

Его губы дернулись в улыбке.

— Не сейчас.

— Тогда да, можешь прогуляться со мной.

— По парку?

Она кивнула.

Когда они вышли из дома и двинулись по гравийной дорожке, Габриель заметно расслабился, выражение лица стало спокойным, осталась только напряженная складка между бровями.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила Пандора.

— О письме, которое получил сегодня утром. Оно от мистера Честера Литчфилда, нашего стряпчего в Брайтоне. Он представляет интересы Фебы в споре с родственниками покойного мужа по поводу кое-каких условий, оговоренных в его завещании. Литчфилд весьма опытен в вопросах прав собственности, поэтому я сразу же написал ему, как только узнал о твоих планах в игровом бизнесе. Я попросил его отыскать для тебя легальный способ осуществлять контроль над своей компанией, имея статус замужней женщины.

Удивленная и слегка встревоженная, Пандора поменяла направление и проявила повышенный интерес к кусту белой камелии высотой футов шести, покрытому крупными цветами.

— Что ответил мистер Литчфилд?

Габриель остановился за спиной:

— Он не дал ответа, который бы меня устроил.

Плечи Пандоры слегка поникли, но она не проронила ни слова, позволив Габриелю высказаться.