Свекруха

Матвей, уже одетый, изменился в лице. Скинул куртку: «Да чёрт возьми, до каких пор!» Взял Катю за плечи, силком увёл в комнату. Оттуда слышу: «Ты совсем съехала с катушек, с моей матерью так разговаривать?!» Вот тебе и мягкий, послушный пластилиновый Матюша! Так он это сказал, что резвая на язычок Катя смолчала.

Это я к тому, что многие, когда он Катю за такое простил, за спиной шептались: «Пропал парень, без ворожбы тут не обошлось! Добрый, бесхарактерный. Загонит его эта девица под каблук – не пикнет».

А тем временем мы с Катиными родителями объединились и купили молодым квартиру. Денег хватило впритык, на старенькую, облезлую двушечку.

Смотрю на Катерину и не узнаю. Она балованная: единственная дочка у родителей. А тут закатала рукава, отскребла стены, пол и потолки. Сама красила, сама клеила обои. Сама зорко следила за рабочими, как ставят новые окна, как кладут плитку – что твой прораб. Не квартира получилась – картинка!

И такая хлебосольная хозяюшка оказалась, такая разумница – откуда взялось! А рукодельница! А огородница! За рецептами вся родня – к ней, за дельным советом – к ней. В трудной жизненной ситуации – снова к ней.

Теперь мы с ней подружки – не разлей вода. Ходим друг к другу в гости, гуляем с детьми (у неё уже двое) – не можем наговориться. Новая книга, новый фильм, что в стране и за рубежом делается – всё обговорим… Приду домой – скорее за телефон: забыла что-то важное с Катериной обсудить.

Теперь о старшем, Игоре. Ему уже тридцатник. Огонь, воду и медные трубы прошёл, не счесть девчонок у него было – а всё не женится. Вроде познакомился с одной, хорошая девушка. Уехал в Петербург на курсы на два месяца. Вернулся – сарафанное радио докладывает: твоя девушка тебе изменила. Тут же, в ту же минуту, в ту же секунду безжалостно вычеркнул, удалил, стёр её – из контактов, из телефона, из памяти, из жизни. С глаз долой, из сердца вон.

Женили его почти по сватовству: со «случайными», нечаянными якобы встречами, с приглашениями на чай, со смотринами, с осторожным (как бы не спугнуть!), постепенным подталкиванием парочки друг к дружке.

Олечка – невеста, надо бы лучше, да некуда! Золотая медалистка, институт закончила с красным дипломом. Умница, красавица, из хорошей семьи. Сидит, потупив глазки, вспыхивает и краснеет. Никогда никаких парней у неё до Игоря не было – на глупости времени не оставалось, всё за книжками да за компьютером. В двадцать пять лет девственница – нынче такую в музее под стеклом можно выставлять.

Поженились, стали жить в бабушкиной квартире. А Игорь ходит скучный. Оказывается, Олечку не устраивает работа Игоря: мало получает. А вокруг люди покупают навороченные машины, ходят в шиншилловых шубах, обставляют квартиры мебелью из натурального дерева, ездят в тихоокеанские круизы.

Ну, у нас связи есть, устроили Игоря на высокооплачиваемую работу. Но Олечка всё куксится, дичится. Я считаю: дом – это где в праздники за большой стол садится большая семья. Олечка так не думает, приходит неохотно, садится наособицу, крутит носиком, разговоры не поддерживает.

К себе тоже никогда не приглашает, хотя я ей говорю: ты не готовь ничего. Поставь на стол чай, хлеб – нам больше не надо. У тебя маленький ребёнок, понимаю. Но у Олечки то голова болит, то у малыша зубки режутся, то в городе грипп – вдруг заразу принесём, то просто «нет» на ровном месте – и всё. Сноровистого, неуправляемого Игоря не узнать: смотрит жене в рот, каждое её слово – закон.

Вот ты думаешь, почему я сейчас расстроенная? У сына был день рождения. Я накрыла богатый стол, испекла пирог со свечами, назвала гостей. В последний момент звонит смущённый Игорь: «Мам, не можем придти, у малыша, кажется, температура».

Ну, мы люди не гордые. Самое вкусненькое разложила по судкам – и в холодильник. Знаю, что в обед, в двенадцать сноха с внуком гуляют. Поэтому с мужем пришли пораньше, в десять, с пакетами, набитыми вкусностями.

И что ты думаешь? Олечка, ни слова не говоря, лихорадочно собирает малыша и, фыркнув, проносится мимо, вылетает из квартиры. Вот такое демонстративное поведение. На моего мужа жалко смотреть: лицо помертвело, побелело от обиды. Плелись домой, как побитые собаки.

Ты думаешь, я Игорю вечером хоть полслова сказала, пожаловалась? Нет. Потому что это выбор сына. Он счастлив с Олечкой, любит её, любит ребёнка, у него своя жизнь, он взрослый мужчина. Наконец-то он осел, обзавёлся собственным гнездом, почувствовал свою ответственность – благодаря Олечке.

И на Новый год, как ни в чём не бывало, я пригласила их всех, и буду приглашать на все праздники. Потому что дом – это когда большая семья собирается за большим столом.

К чему я всё это рассказываю? К тому, что порой жизнь делает такие выверты – никогда не знаешь, каким боком её к тебе развернёт. К тому, что не знаем мы, где нас ждёт оно, счастье. Чёрненькое оказывается беленьким, беленькое – чёрненьким.