Свердловск, 1977

Примерно по десять навесов с каждого угла. Я послушно прыгаю, и довольно часто попадаю головой по мячу, но мяч — эта круглая скотина, летит куда ему вздумается. Хотя однажды случайно и залетел в створ ворот. Уф-ф… Я оглядываюсь на тренера. У того вселенская тоска в глазах. В глубине души я его понимаю. Казалось бы — нашёл высокого игрока, с шикарным прыжком, который способен с большим преимуществом забирать верховые передачи у ворот, а тут такой облом. Игрок абсолютно не умеет играть головой.

Собственно, и моё мнение о себе, как об особо ценном футболисте, после сегодняшней тренировки пошатнулось и дало трещину.

— Может, мне лучше угловой пробить? Могу на заказ, в любой угол, или на голову накину, кому скажете, — не выдерживаю я укоризненного тренерского взгляда, в котором читается крушение неожиданно вспыхнувших надежд.

— Виктор Александрович, пусть пробьёт. Он в новосибирском матче это круто делал, — поддерживает меня из-за спины капитан команды. Юра Кузьмин, по-моему. Я их ещё не всех запомнил, кого и как зовут.

Трусцой бегу к угловой отметке на своем фланге. Перед собой гоню три мяча, подпинывая их время от времени. По очереди пробиваю кручёный угловой сначала в ближнюю "девятку", потом в дальнюю.

— Юра, лови перед собой, — третий мяч сильно отправляю капитану.

Вот это он пробил! Да уж, показал мне парняга, как надо головой играть. По мячу словно кувалдой врезали. Не, так я точно не буду учиться играть. Для этого надо чугунный лоб иметь вместо головы, а мне ей частенько думать приходится. С таким футболом до сотрясения мозга можно доиграться. Ударил-то я сильно, думал, что он по касательной на дальний угол переведёт мяч, а он его в ближний запулил. Ударил по мячу на противоход.

— И штрафной так же можешь? — на глазах оживает тренер. Да чтоб тебя… Вот мне это надо?

— Если по углам крутить, то смогу. Метров с двадцати пяти, ну может с тридцати, — сознательно занижаю я свою прицельную дальность.

— Показывай, — отбегая, указывает он на точку, с которой надо пробить штрафной. Э-э, тут явно больше тридцати. Я бы сказал, даже больше тридцати пяти.

Хм, что-то у меня пошло не так. Тренер на мою уловку не купился. Видимо есть какие-то закономерности в исполнении ударов, о которых я не в курсе, а вот он про них знает всё, н досконально.

Футбольный мяч — тело достаточно лёгкое, распёртое воздухом. На коротких ударах он может преодолеть скорость в двести километров в час, а вот на длинных, её — эту скорость, начинает не менее стремительно терять. Короче — сплошная физика. Обычный футбольный мяч, в сухом виде до игры, весит чуть больше четырёхсот грамм. Покатавшись по полю, он становиться тяжелее. Кожа впитывает влагу и в швы набивается грязь. Мокрый и грязный мяч закручивать бесполезно — скользкая поверхность мяча и бутсы не обеспечат необходимого трения и не передадут мячу нужное вращение.

Навык сильного удара от предыдущего Пашки мне достался. Любил парень в футбол поиграть… вратарём. Я от себя добавил точность, скорее всего из-за более быстрой работы мозга, и силу удара — тут не могли не сказаться мои данные прыгуна. Ноги-то у меня ого-го какие. Я не хвастун, но если удастся вскоре подтвердить мои результаты по прыжкам официально, то быть мне в первой десятке мира. Так что по мячу я луплю очень могуче, аж звон стоит.

— Первые два пристрелочные, — сообщаю я тренеру, выкатывая мячи к указанной им точке.

— Во время игры тоже пристреливаться будешь? — довольно ехидно интересуется тот в ответ.

Молча пожимаю плечами. Не бил я никогда на точность с такого расстояния, вот и нечего мне сказать.

Первый мяч влетает в верхнюю четверть ворот — это я, для себя, мысленно поделил их на четыре части. Второй ложится уже ближе к углу. Дальше в игру включается вратарь. Хитрит, конечно, вон как к "моему" углу сдвинулся. Удара через три он начинает выбивать мяч кулаками. Принять сильный удар на пальцы в верхнем углу ворот не каждый опытный вратарь сможет. Я постепенно сдвигаюсь к воротам, следуя указующему персту тренера, обозначающему точку очередного удара. Заканчиваем, когда до ворот остаётся метров пятнадцать. Из двенадцати ударов я десять раз засадил точно в угол, и дважды попал по штанге. С промахами грешу на мяч и на неровности поля. Для себя отмечаю, что не стоит выцеливать угол так, чтобы заходило "впритирочку". Небольшой запас вполне бы мне позволил все мячи отправить в створ ворот. Увлёкся.

За две недели всех дел не переделаешь, но если постараться, то успеть можно многое.

Я старался.

Мы запустили в работу студию и записали инструментальные партии двух новых песен для наших девчат. Вокал допишут уже без меня.

На тренировки с футболистами попал ещё два раза. Я отрабатывал штрафные и угловые, а ребята учились пробрасывать мяч далеко мне на ход, для прорыва обороны.

Приготовил ещё одну партию эликсиров. Натанычу завёз десять порций, и себе столько же оставил.