Свердловск, 1977

— Скажите мне, а простой уральский парень случайно не причастен к улучшению здоровья Анастаса Ивановича? — несмотря на лёгкую улыбку, вопрос генсека прозвучал достаточно ядовито. Вот вопрос, так вопрос. Мне надо было сразу наплевать на осторожность, и в первую же минуту просканировать Андропова. Тогда хотя бы знал что-нибудь из того, что ему обо мне известно.

— Наука отрицает то, что не может объяснить. У нас, в Свердловске, была целительница. Её как только не изучали. В итоге пришли к выводу что она — шарлатанка, — выбрал я очень обтекаемый ответ.

— А вы? — мой тяжёлый собеседник простыми вопросами моментально загоняет меня в угол. Не с моими талантами такие словесные баталии проводить. Опыт опытом, но вот не было у меня практики общения с людьми такого ранга.

— Я в начале пути. Знаю мало, объяснить толком ничего не могу. Да и дарить другим свою жизнь — это немного не то, о чём стоило бы мечтать.

— В каком смысле?

— Принцип сообщающихся сосудов. Чтобы в одном прибыло, надо, чтобы в другом убыло, — пожал я плечами, — Не хотелось бы мне к двадцатилетнему юбилею выглядеть лет на сорок.

Краски я немного сгустил, но практически не соврал. Видел я магов Жизни, которые не смогли рассчитать своих сил, и в итоге расплачивались собственным здоровьем, выкачивая Силу из своего организма. Те, в двадцать лет именно так и выглядели. Пусть не на сорок, но где-то около того.

— То есть показать ничего не можете? Или не хотите?

— Сейчас, кроме диагностики, ничего не смогу. Потратился тут недавно. Пришлось троих здоровых лбов приложить, — я решил без разговора с Микояном ничего серьёзного не демонстрировать. Итак засветился, больше чем нужно. Дёрнул же меня чёрт вылезти из машины, когда Степан Арамович закурил. Подышал свежим воздухом, называется. Тут же два типа подошли и попросили документы показать. А потом и сюда пришлось идти.

— Они хоть живы? — слишком небрежно спросил Андропов. Тоном он даёт понять, что допускает наличие жертв и даже готов помочь, но только крючок у него на меня тогда появится такой величины, что соскочить с него мне уже никогда не удастся.

— Да что им сделается. Напугал их до потери сознания и убежал, — ответил я, заметив, как облегчённо выдохнул Микоян, напряжённо слушающий наш разговор.

— Ну, так что с диагностикой? — спросил Андропов, жестом подозвав мелкого охранника.

— Сил у меня на одну попытку, и лучше, если в качестве пациента будете вы. Мне на минуту потребуются ваши руки, — я показал на своей руке, как предполагаю держать руки генсека. Попытку подсунуть мне охранника в качестве пациента, я воспринял негативно. Не цирк же, чтобы фокусы показывать.

— Кольцо сними, — почти шёпотом сказал мне на ухо мелкий телохранитель, вставший у меня за плечом. Кольцо мне для диагностики не требуется, поэтому стащил его с пальца и убрал во внутренний карман. Взяв Андропова за запястья, я минуту постоял, закрыв глаза, а потом вернулся на своё место.

— Это всё? — поинтересовался генсек.

— Да, — кивнул я генсеку, — Ручка с бумагой есть? — поинтересовался я у телохранителя.

Через минуту, отсев к окну, я написал список заболеваний и передал листок Андропову. Не вслух же озвучивать при свидетелях его болезни и состояние органов. Тем более, что я не все названия болезней знаю. Так что, по почкам ограничился описанием их состояния.

— И всё-таки я не верю. Вполне допускаю, что обо мне вы могли знать заранее, — генсек сложил мой листок вчетверо, и убрал в карман.

— Можно вас, — оглянулся я на охранника. Тот дождался подтверждающего кивка Андропова, и протянул мне руки. Развёл таки старый лис меня на слабо.

Относительно здоров. На правой руке следы перелома. Такие же есть на двух рёбрах. Слева вверху больной зуб. Поджелудочная увеличена, — остатки Силы я тут же скачал в накопитель, поэтому пот и покрасневшее лицо получились вполне естественно. Теперь даже не надо притворяться, что я выдохся. — Ну вот, опять перебрал, — заметил я разглядывая трясущиеся пальцы. — Извините, но минут пятнадцать меня не кантовать.

Неуверенной походкой я добрался до одного из кресел, стоявших в стороне, откинулся на мягкую спинку и вырубился. Вторые сутки нормально поспать не получается. Всё урывками выходит.

Глава 16

Мамоновы дачи на Воробьёвых горах — это бывший княжеский особняк. Когда-то тут жили князья Долгоруков, Юсупов, Мамонов. Перед революцией город выкупил усадьбу и разбил здесь городской парк. В довоенные годы в усадьбе разместился Центральный музей народоведения. Уникальная экспозиция жилищ народов России помешалась прямо в парке, под открытым небом. Во время войны музей закрыли, а здание поступило в распоряжение Института химической физики, верхний усадебный парк занял Институт физических проблем.