Сверкающая бездна. Какие тайны скрывает океан и что угрожает его глубоководным обитателям

В середине XIX века, примерно тогда, когда происходило действие, описанное в романе «Моби Дик», в Мировом океане набирала обороты коммерческая охота на китов, вызванная спросом на их жир. С туш китов, обитающих в верхних слоях океана, – финвалов, горбачей, сейвалов и синих полосатиков – снимали жир, растапливали и использовали в качестве дешевого лампового масла, которое воняло при горении. На кашалотов же охотились не из-за жира, а из-за более прибыльного содержимого их носов. Одна из носовых камер, через которую проходят эхолокационные сигналы, является органом, вырабатывающим спермацет. Китобои вырезали отверстие в голове кашалота и вычерпывали галлоны спермацета – ценного «жидкого золота»[22]. Из этого вещества получались самые чистые и яркие свечи. Спермацет использовался для освещения улиц Европы и Северной Америки, а также для ярких лучей маяков. Весь этот свет был квинтэссенцией энергии, собранной на глубине. Благодаря своей кальмаровой диете кашалоты были связующим звеном между маяками, освещавшими волны на поверхности, и темными безднами под ними – «глубинными устоями мира», как писал Мелвилл.

Из океанских глубин в мир людей хлынули огромные объемы китового жира и спермацета. К 1900 году общее число убитых во всем мире кашалотов составляло триста тысяч особей, каждая из которых дала около 2000 литров спермацета. Затем китобойный промысел вступил в свою самую агрессивную фазу, отказавшись от парусов и метательных копий в пользу судов с паровым двигателем и гарпунных пушек. В XX веке уровень спроса на китовый жир оставался высоким даже после того, как керосин начал вытеснять его в качестве источника бытового освещения. Китовый жир продолжали использовать для промышленной смазки, как жидкость для автоматической коробки передач в североамериканских автомобилях, для производства губной помады, клея и цветных карандашей. Во время Первой мировой войны солдаты смазывали китовым жиром свои ноги, надеясь сделать их водоотталкивающими, чтобы избежать страданий, связанных с заболеванием так называемой «траншейной стопой». А в Европе 1930-х годов почти половина всех маргариновых спредов изготавливалась из гидрогенизированного китового жира. Спермацет также продолжал применяться в качестве превосходной смазки, которая не прогоркает, не разъедает металл и остается скользкой при высоких температурах, позволяя механизмам работать на все более высоких скоростях.

Только в конце 1970-х люди задумались о защите китов. Кампания «Спасите китов» стала одной из самых успешных в истории попыток изменить общественное мнение о диких животных. Всего за несколько лет киты превратились из промышленного ресурса в охраняемых представителей дикой природы. Своим успехом кампания во многом была обязана открытию сложных форм поведения китов и записям завораживающих «песен» горбачей, которые заставили людей полюбить их.

Глобальный мораторий на коммерческий китобойный промысел вступил в силу в 1986 году, но до этого только в двадцатом веке охотники успели убить 2,9 млн китов. Из них 761 523 были зарегистрированы как кашалоты.

Трудно сказать, насколько популяция кашалотов восстановилась за десятилетия после отмены коммерческой охоты на китов, учитывая трудности подсчета их численности, ведь эти животные так много времени проводят глубоко под водой. В 2002 году ведущий мировой эксперт по кашалотам Хэл Уайтхед провел оценку численности этих морских гигантов, основываясь на подсчетах, проведенных морскими биологами на четверти глобального ареала этого вида. Затем он проанализировал три разных способа подсчета данных: по общей площади обитания; по наличию основной пищи (т. е. кальмаров) для китов в океанах; а также по количеству китов, добытых в XIX веке. Все три способа привели к единому результату: на тот момент численность живущих кашалотов составила примерно 360 000 особей. То есть в XX веке количество убитых кашалотов более чем в два раза превышало число оставшихся в живых.

* * *

Люди больше не убивают китов сотнями тысяч, но их гибель порой может приоткрыть человеку завесу над тайнами глубин. Когда киты попадают в ловушку на мелководье или оказываются выброшенными на берег во время прилива, вокруг них собираются любопытствующие, чтобы поглазеть на гигантов и сравнить себя с крупнейшими из ныне существующих животных. Когда кит оказывается на суше, открываются подробности, которые обычно скрыты.

Выброшенный на берег кашалот лежит на боку, один глаз вдавлен в песок, другой смотрит в небо. Его тело выглядит сплющенным. Кашалота на берегу нельзя перевернуть на живот, так как он тут же перевернется обратно, хотя в естественной среде, где его поддерживает вода, кашалот, разумеется, легко может держаться прямо. Его тело серое, как у слона, спереди гладкое, дальше морщинистое, будто лишняя кожа была оттянута назад. Если кит самец, это скоро станет очевидным: когда внутренности начнут разлагаться, а тело раздуваться от газов, огромный пенис вытолкнется наружу и будет свисать, уткнувшись в песок.