Сверкающая надежда

К тому же он — любимый племянник моего старика.

Хотя иначе и быть не могло, потому что у моего отца был только один племянник, но он дал мне понять, что предпочел бы иметь Генри в качестве сына, а не меня.

С лета двухлетней давности, когда мы закончили школу и нам нужно было как-то скоротать время, Генри проводил лето, работая в папиной строительной компании.

А я в это время учил детей хоккею на ледовой арене.

Я думал, что это будет весело, но все оказалось совсем наоборот.

Они капризничали, плакали, как только падали, и кричали.

По сей день он рассказывает о том, как Генри, несмотря на жару, работал до упаду, помогал ремонтировать или строить дома, и я кляну себя за то, что с тех пор, как я учил детей, у меня не появилось ни одного собственного.

Они были изнурительными и страшными.

Один малыш додумался постоянно кусать меня и гордо доказывать, что он вампир, своими четырьмя отсутствующими молочными зубами.

Картер вернулся к обеденному столу с двумя пакетами азиатской еды, а Тревор и Генри, которые вышли на задний двор покурить, нашли свое место за столом.

Я бы соврал, если бы сказал, что у меня не защемило сердце, когда папа всегда говорил о Генри, что он такой большой, а я выглядел таким маленьким.

Просто маленький укольчик. Это была вся боль, которую я позволил отцу причинить мне.

Генри не знает, что папа так о нем говорил, потому что он говорил о нем только тогда, когда я стоял рядом. Папа никогда не любил говорить о хоккее и не слушал меня, когда речь заходила о нем.

Бабушка всегда внимательно слушала и звала меня, когда смотрела игру по телевизору.

Обычно я видел ее только по праздникам, потому что ехать из Далласа (штат Техас) в Истбург с тремя кошками было трудновато.

Мы вчетвером сделали заказ по меню, начиная с закусок, таких как спринг-роллы, и заканчивая основными блюдами, а также лавовым тортом, который прилагался к каждому заказу, и печеньем с предсказаниями, от которого Картер был без ума.

Мы с Луной собирались пойти за покупками, так как холодильник был более чем пуст, но азиатская еда оказалась гораздо более соблазнительной.

Так что теперь у нас было два варианта.

Либо я проживу на кукурузных хлопьях до завтрашнего вечера, либо просплю так долго, что искать что-то съедобное уже не будет смысла, потому что к этому времени они втроем вернутся из Нью-Йорка.

Я включил программу, по которой транслировался хоккейный матч, и пока мы молча передавали одну за другой пластиковые тарелки, завернутые в алюминиевую фольгу, все внимание было приковано к телевизору, как только тарелки наполнились азиатской едой.

— Твою мать! — Закричал Тревор, который в отчаянии поднялся со своего места и пнул стул, что не помешало ему еще больше разволноваться из-за бардауна команды соперника.

Сцена с бардауном повторялась три раза, и чем чаще ее показывали, тем медленнее становилась съемка, когда шайба ударялась о столб и затем попадала в сетку.

Картер схватил пульт и выключил телевизор, бросив его на стол.

— Мы не собираемся и дальше продолжать эту игру. — Проворчал он, откусывая от булочки.

— Пойду покурю.

Тревор зажал между губами сигарету, которая весь вечер торчала у него за ухом, и вышел на улицу.

Как будто это был призыв для всех нас, мы последовали за ним с банками пива на патио, граничащее с зеленым пространством.

Зеленая зона, отделявшая дом от озера, освещалась маленькими фонариками на батарейках, воткнутыми в цветы Камиллы. Перила дорожки были увешаны теплым светом фонариков.

Мы с Картером отделились от небольшой группы и пошли к причалу, потому что у него был с собой косяк.

— Можно я останусь на ночь? Ты же не против, если я посплю на диване? А то я забыл ключи и, знаешь… папу. — Последние слова Картер пробормотал тихо.

— У тебя уже есть своя зубная щетка, Принцесса.

Принцессой его обычно называли, когда он оставался у нас ночевать, что случалось не так уж редко.

Камилла давно купила несколько зубных щеток, в том числе фиолетовую со звездами из палочки принцессы.

Нередко он ночевал у меня дома, потому что два последних слова, которые он шептал, когда просил меня, были достаточной причиной.

Отец Картера был мудаком насквозь, алкоголиком и шерифом этого города.

Ему было на него наплевать.

Так было всегда. Его старик всегда бросал вызов.

Однажды я побывал у него дома, потому что привез Картера домой после того, как он напился на вечеринке братства.

В тот момент я не знал, что представляет собой его семья, не говоря уже о том, как он жил и что отец его бил, о чем я узнал только после того, как увидел Картера в колледже на следующий день.

С тех пор только я знал о том, что его папа такой, какой он есть, а о маме он не знал.

— Уэстон.

Услышал я свое имя, выкрикиваемое издалека.

— Кто-то пытается открыть твою входную дверь и звонит в дверь.

Кто может пытаться войти сюда в такой час?

Луна.

Мы с Картером еще раз затянулись, пока остатки не оказались в чаше костра, и побежали обратно в патио.

— Не волнуйся, это одна из двух гостей моей мачехи. Пусть побудет немного на улице. — Объяснил я происходящее у входной двери.