Сверкающая Звезда

— Помогите, — беспомощно прошептал Чистое Небо. — Пожалуйста… Нам нужна паутина, чтобы… чтобы остановить кровь.

Кошки немедленно бросились в заросли. Чистое Небо с благодарностью посмотрел им вслед, до глубины души тронутый тем, что они не отвернулись от него после всего случившегося. Опомнившись, он отогнал это чувство прочь.

«Сейчас не время думать о себе! Главное — спасти Воробьиную Песенку!»

С другого края поляны неслись яростные вопли и визг — это Том и Одноглазый продолжали сражаться друг с другом. Чистое Небо слышал их словно сквозь туман, всё его внимание было поглощено Воробьиной Песенкой.

Первой на поляну вернулась Желудёвая Шёрстка с мотком паутины на лапе. Склонившись над Воробьиной Песенкой, она принялась осторожно промокать кровь. Вскоре ей на помощь пришла Быстрая Вода, и вдвоём кошки стали умело обрабатывать царапины раненой, спешно заменяя уже использованные клочья паутины свежими, пока кровь не стала останавливаться. Постепенно Воробьиная Песенка стала дышать глубже, хотя по-прежнему не открывала глаз.

— Теперь она выживет? — с тревогой спросила Желудёвая Шёрстка.

Чистое Небо с облегчением вздохнул.

— Надеюсь, что да. Но мы должны перенести её в лагерь и выходить.

Только теперь он понял, что шипение и визг смолкли. На поляне воцарилась тишина.

«Наконец-то они успокоились! — подумал Чистое Небо. — Что ж, теперь я могу с ними поговорить…»

Он обернулся к котам — и застыл с разинутой пастью. На окровавленной траве, широко раскинув лапы, лежал Том. Его закатившиеся пустые глаза смотрели в небо. Одноглаз сидел над ним, невозмутимо вылизываясь.

— Он неплохо сражался, — проурчал он. — Для домашнего.

Словно сквозь туман, Чистое Небо услышал за спиной испуганные возгласы. У него потемнело в глазах.

— О нет, — прошептала Заноза. — Том не заслужил такой ужасной смерти! Он был нашим товарищем, а не врагом!

— Он просто защищал свою дочь, — пролепетала Желудёвая Шёрстка.

Чистое Небо с усилием потряс головой, прогоняя застилавшую глаза кровавую пелену.

— Отнесите Воробьиную Песенку в лагерь, — глухо приказал он. — Ухаживайте за ней, как за своим котёнком. Пусть кто-нибудь из вас бежит вперёд и предупредит Лепестка, чтобы она приготовила свежую подстилку из мха.

Желудёвая Шёрстка тут же помчалась в лагерь, а Заноза и Лист очень осторожно, чтобы не потревожить повязки из паутины, подняли Воробьиную Песенку и понесли её. Бегущая Вода шла впереди, аккуратно раздвигая колючие ветки ежевики, чтобы они не цеплялись за шерсть раненой.

Когда все ушли, Чистое Небо медленно направился через поляну к Одноглазу, продолжавшему с невозмутимым видом слизывать с себя кровь. Подойдя к нему вплотную, Чистое Небо остановился и оторопело уставился на бродягу. Впервые в жизни он не знал, что сказать.

— Что… — выдавил он и снова замолчал.

Одноглаз поднял голову. Шерсть вокруг его пасти слиплась и покраснела от крови. В его единственном глазу не было ни тени раскаяния или сожаления — только наглое торжество победителя.

— Никчемный домашний недотёпа! — брезгливо процедил он, кивая на убитого кота. — Ему стоило трижды подумать, прежде чем поднимать на меня лапу. Мне доводилось выпускать дух из котов вчетверо сильнее, чем он!

— А… котёнок? — спросил Чистое Небо, не в силах подобрать слова, чтобы выразить всю бездну своего ужаса и отвращения. — Что за слава в том, чтобы порвать беспомощного котёнка?

Одноглаз пренебрежительно махнул хвостом.

— Она вела себя слишком заносчиво! — хмыкнул он, пожимая плечами. — С таких выскочек полезно сбить спесь. Пусть скажет мне спасибо за урок — если выживет, конечно!

Не выдержав, Чистое Небо выпустил когти и замахнулся, метя Одноглазу в голову. Бродяга с невероятной лёгкостью увернулся и с откровенной насмешкой посмотрел на вожака:

— Ты не можешь запретить мне отстаивать свою честь! — прошипел он, скривив пасть. — В настоящей жизни все разногласия решаются только так. Тот, кто раз дал слабину, очень скоро станет падалью.

«Честь?! — Чистое Небо не верил своим ушам. — Да он понятия не имеет, что это значит!»

Он снова ударил Одноглаза, но бродяга увернулся с той же ловкостью, что и в первый раз.

— Мы не бродяги! — рявкнул Чистое Небо. — Мы живём по справедливости! У нас есть правила!

— Правила? — осклабился Одноглаз. — Ты шутишь! В дикой жизни нет никаких правил, кроме правил выживания. Любой кот думает только о себе и заботится только о том, чтобы выжить самому. А кто пытается поступить иначе… надорвёт себе сердце и заболеет.

Чистое Небо вздрогнул.

Заболеет?

— Что тебе известно о болезни? — выпалил он.

Одноглаз снова пренебрежительно взмахнул хвостом.

— Та птица, из-за которой ты повздорил с Громом, была больна, — лихорадочно заговорил Чистое Небо. С каждым мгновением его всё сильнее охватывало леденящее предчувствие беды. — Ты видел такое раньше? Ты знаешь что-то, о чём нам не рассказал?

Единственный глаз бродяги злорадно засверкал.

— Я знаю очень много, но тебе скажу только одно: многие коты из твоего лагеря уже мертвы, хотя и не догадываются об этом!