Сверкающий цианид

Когда я вышел, машина закрутилась. Мало-помалу я оказался в центре организации – разветвленной международной сети, охватывающей всю центральную Европу. В качестве их агента я приехал в Лондон и направился в «Клеридж». У меня было задание установить дружеские отношения с лордом Дьюсбери – вот такую бабочку предстояло поймать. Я познакомился с Розмари Бартон, чтобы получить в городе известность покорителя женщин. Неожиданно, к своему ужасу, я выяснил, что она знает о моем пребывании в американской тюрьме под именем Тони Морелли. Мне сделалось страшно. Если бы люди, с которыми я работал, узнали об этом, они бы, недолго думая, убили ее. Я сделал, что мог, пытаясь ее запугать, чтобы она не проболталась. Я подумал, что лучше всего будет обо всем позабыть, и тут я увидел Ирис, спускающуюся по лестнице, и я поклялся, что, закончив работу, я возвращусь и женюсь на ней.

Когда работа была в основном закончена, я снова здесь появился и стал встречаться с Ирис, но избегал ее родственников, так как знал, что они начнут копаться в моем прошлом, а мне следовало остерегаться разоблачений. Я переживал из-за нее. Она выглядела больной и напуганной, а поведение Джорджа казалось нелепым. Я уговаривал ее уехать и выйти за меня замуж. Она отказалась. Возможно, она была права. Потом я увязался в их компанию. Мы уже сидели за столом, когда Джордж упомянул о вашем возможном приходе. Я, почти не задумываясь, сказал, что встретил одного знакомого, мы знались в Америке – Мартышка Колеман… На самом же деле я хотел избежать встречи с вами. Я все еще выполнял свои обязанности… Вам известно дальнейшее – Джордж умер. Но к смерти его и Розмари я не причастен. И не знаю, кто их убил.

– И даже не догадываетесь?

– Это может быть или официант, или один из пяти находившихся за столом людей. Не думаю, чтобы это был официант. А также не я и не Ирис. Может быть, Сандра Фаррадей, может быть, Стефан Фаррадей; может быть, оба они вместе. Но готов спорить, это была Руфь Лессинг.

– Ваша уверенность основывается на фактах?

– Нет. Мне кажется, это наиболее возможный вариант, но я не понимаю, как она это сделала! В обоих случаях она сидела на таком месте, что практически не имела возможности отравить шампанское. Чем больше я думаю о случившемся, тем больше убеждаюсь: Джорджа не могли отравить – и все-таки его отравили! – Антони замолчал. – И еще одна мысль меня беспокоит: вы выяснили, кто написал эти анонимные письма, с которых все началось?

Рейс покачал головой.

– Нет. Думал, что выяснил, а теперь вижу, что ошибся.

– Дело вот в чем: кому-то известно об убийстве Розмари, поэтому, если вы не поторопитесь, следующей жертвой станет эта загадочная для нас личность.

11

По телефону Антони выяснил, что к пяти часам Люцилла Дрейк собирается на чашечку чая к своей старой подруге. Приняв в расчет все возможные проволочки (возвращение за сумочкой, запоздалое желание прихватить на всякий случай зонт, несколько минут болтовни под дверью), Антони решил приехать на Эльвестон Сквер ровно в двадцать пять минут шестого. Ему хотелось увидеть Ирис, а не ее тетушку. И кроме того, как гласила молва, присутствие Люциллы оставило бы ему весьма незначительную возможность поговорить с Ирис.

Горничная (девушка не обладала завораживающей наглостью Бетти Арчдейл) сказала, что мисс Ирис только что пришла и находится в кабинете.

Антони улыбнулся:

– Не беспокойтесь. Я найду дорогу. – И, миновав горничную, направился к дверям кабинета.

Ирис вздрогнула при его появлении.

– О, это ты?

Он быстро подошел к ней.

– Что случилось, дорогая?

– Ничего. – Она замолчала, потом торопливо сказала:

– Ничего. Только меня едва не задавили. О, я сама виновата. Я о чем-то задумалась и, не посмотрев, пошла через дорогу, из-за угла вылетела машина и чуть меня не сбила.

Он ласково ее потрепал.

– Этого не следует делать, Ирис. Я очень обеспокоен – и не только потому, что ты чудом выскочила из-под колес, а тем, что ты бесцельно слоняешься среди машин по улице. Что с тобой, дорогая? Тебя что-то волнует, не так ли?

Она кивнула. В больших черных глазах появился страх. Антони понял их выражение, прежде чем она тихо и торопливо сказала:

– Я боюсь.

К Антони вернулось благодушное спокойствие. Он присел на широкой тахте подле Ирис.

– Ну что ж, – сказал он, – рассказывай.

– Не думаю, чтобы я хотела выложить тебе душу, Антони.

– Не смеши меня, ты похожа на героинь скучных, душещипательных романов. Те в самом начале первой главы объявляют о страшной тайне, а потом разражаются нужной историей в пятьдесят тысяч слов.

Она улыбнулась бледной, вымученной улыбкой.

– Я хочу рассказать тебе, Антони, но не знаю, что ты подумаешь… не знаю, поверишь ли ты…

Антони поднял руку и начал загибать пальцы.

– Раз – незаконный ребенок. Два – шантажирующий любовник. Три…

Она сердито его оборвала:

– Не мели чепухи. Ничего подобного.

– Ты облегчила мою душу, – сказал Антони. – Продолжай, дурочка.

Лицо Ирис опять затуманилось.

– Нечего смеяться. Это… это касается того самого вечера.

– Да? – его голос напрягся. Ирис сказала:

– Ты присутствовал утром при расследовании, слышал…