Сверкающий цианид

Она замолчала.

– Очень мало, – сказал Антони. – Полицейский хирург распространялся о всяких технических подробностях, в основном насчет цианида и о действии цианистого калия на Джорджа, а также про вещественные доказательства, которые представил тот первый инспектор, не Кемп, а другой, с пышными усами, который первым приехал в «Люксембург» и начал расследование. Главный клерк из конторы Джорджа опознал труп. Весьма покладистый следователь отложил расследование на неделю.

– Я имею в виду этого инспектора, – сказала Ирис. – Как он объяснил, под столом отыскался маленький бумажный пакетик со следами цианистого калия.

Антони заинтересовался.

– Да? Очевидно, некто, подсыпавший эту дрянь Джорджу в бокал, просто выбросил под стол упаковку. Простейшая вещь. Он не хотел рисковать, сохраняя ее при себе, или, может быть, это была она…

К его удивлению, неистовая дрожь охватила Ирис.

– О, нет, Антони. Нет, совсем не то.

– О чем ты, дорогая? Что тебе известно?

– Я бросила этот пакетик под стол, – сказала Ирис. Он с удивлением на нее посмотрел.

– Послушай, Антони. Ты помнишь, Джордж выпил шампанское, а потом все и произошло?

Он кивнул.

– Ужасно – подобно дурному сну. Как гром посреди ясного неба. Я хочу сказать: после концерта, когда зажегся свет, я почувствовала облегчение. Понимаешь, в тот раз мы увидели мертвую Розмари, и почему-то, не знаю почему, я снова этого ожидала… Я чувствовала, она была там: мертвая, возле стола…

– Дорогая…

– Знаю. Просто нервы. Но как бы то ни было, мы все остались живы, ничего страшного не произошло, и вдруг, когда, казалось, что и ждать больше нечего, – все снова началось. Я танцевала с Джорджем, и мне было так хорошо. Мы вернулись к столу. И тут Джордж вдруг вспомнил про Розмари и попросил нас выпить в память о ней… Потом он умер, и снова повторился этот кошмар. Я остолбенела. Тряслась, как в лихорадке. Ты приблизился к нему, я отодвинулась немного назад, подбежали официанты, кого-то послали за доктором. Я словно застыла и стояла не шелохнувшись. Вдруг комок подступил к горлу, по щекам покатились слезы: я впопыхах открыла сумочку, чтобы вынуть платок. Не глядя нащупала платок, вынула его – в нем находился плотный кусок белой бумаги, вроде тех, в какие в аптеках заворачивают порошки. Понимаешь, Антони, его не было у меня в сумочке, когда я собиралась в ресторан. Ничего похожего не было! Сумка была совсем пустая. Я сама в нее все сложила: пудреницу, губную помаду, платок, вечерние заколки в футляре, шиллинг и пару шестипенсовиков. Кто-то подложил этот пакет в мою сумку. И тут я вспомнила, что такой же пакет нашли в сумке у Розмари после ее смерти, и в нем оставалось еще немного цианида. Я испугалась, Антони, ужасно испугалась. Пальцы ослабли, и пакет выскользнул из платка под стол. Я не подняла его. И ничего не сказала. Я была слишком напугана. Если бы кто-нибудь это увидел, мог подумать, что я убила Джорджа, а я не убивала его.

Давая выход своим чувствам, Антони протяжно засвистел.

– И никто не видел тебя? – спросил он. Ирис замялась.

– Не уверена, – тихо сказала она. – Кажется, Руфь заметила. Но она выглядела настолько ошеломленной, что я не знаю – или она действительно заметила, или просто рассеянно на меня смотрела.

Антони снова присвистнул.

– В общем, весело, – проговорил он.

– Куда уж веселее. Я так боюсь, что они до всего докопаются.

– Интересно, почему там не было твоих отпечатков? Прежде всего они бы занялись отпечатками.

– Думаю, потому что я держала пакет через платок.

Антони кивнул.

– Да, в этом тебе повезло.

– Но кто же все-таки мог положить его в мою сумку? Сумка была при мне весь вечер.

– Это не так трудно сделать, как ты думаешь. Когда ты пошла танцевать после кабаре, ты оставила сумку на столе. Кто-то мог подсунуть пакет. Там были женщины. Соберись-ка с мыслями и расскажи мне, что творит женщина в туалетной комнате? О таких вещах следует знать. Вы все стояли вместе и болтали или разбрелись каждая к своему зеркалу?

Ирис задумалась.

– Мы все прошли к одному столу – очень длинному, со стеклянным верхом. Положили сумочки и оглядели себя.

– Продолжай.

– Руфь напудрила нос, а Сандра поправила прическу и воткнула в нее шпильку, я сняла мой лисий капюшон и отдала его женщине, потом увидела на руке какую-то грязь и подошла к умывальнику.

– Оставив сумку на стеклянном столе?

– Да. И вымыла руки. Кажется, Руфь все еще прихорашивалась, Сандра сбросила плащ и снова подошла к зеркалу, Руфь отошла и вымыла руки, а я возвратилась к столу и немного поправила прическу.

– Значит, кто-то из них двоих мог незаметно что-то положить тебе в сумку?

– Да, но пакет был пуст. Выходит, его положили после того, как было отравлено у Джорджа шампанское. Во всяком случае, я не могу поверить, что Руфь или Сандра способны это сделать.

– Не переоценивай людей. Сандра из числа тех фанатиков, которые в средние века заживо сжигали своих противников, а такой безжалостной отравительницы, как Руфь, еще свет не видывал.

– В таком случае, почему Руфь не заявила, что она видела, как я уронила пакет?