Сверхнормальное. Путь к овладению сверхвозможностями

Эта новая способность к чувственному восприятию не означает регрессии от рационализма к суевериям; скорее, она раздвигает границы однобокого мировоззрения, которому мы обязаны сциентизму последних трех веков. Мы никогда не должны забывать, какими неискушенными оставили нас – и верующих, и неверующих – принципы рационализма XVIII века перед лицом этой сложной области мироздания, простодушно называемой «духовное»… Такая перспектива не позволяет нам признать положительного и долговременного значения подобных идей для нашей культуры, когда их формулируют осознанно и ясно. Мы забываем, что западная культура в равной степени является наследницей Платона и Аристотеля, идеализма и эмпиризма, гнозиса и эпистемы и что большую часть нашей истории одно из этих мировоззрений доминировало над другим, безжалостно вытесняя его[539].

Сознание как связующая среда

Макс Планк, создатель квантовой теории, однажды сказал в интервью: «Я придаю сознанию фундаментальное значение. И считаю материю производной от сознания. Мы не можем уйти от сознания. Все, о чем мы говорим, все, что мы воспринимаем как существующее, постулирует сознание»[540]. А Вольфганг Паули, которого другие разработчики квантовой теории считали гением, заметил: «Мое личное мнение таково, что в науке будущего реальность не будет ни „психической“, ни „физической“, но будет некоторым образом и той, и другой, и никакой из них»[541].

Позднее свой вклад в эту концепцию внес физик из Стэнфордского университета Андрей Линде, создатель инфляционной космологической теории. Он разработал объяснение того, как Большой взрыв развился во Вселенную, которую мы наблюдаем сегодня[542]. Линде подчеркивает, как и многие другие, что, хотя физика занимается изучением объективной Вселенной, она известна нам только через наш субъективный опыт, или наше сознание. Это настолько очевидно, что часто упускается из виду, и это упущение заставляет многих считать сознание каким-то аспектом неживой материи, из которой состоит остальная вселенная. Тогда объективность возводится в фетиш, и сложно представить, что в действительности все может обстоять совсем иначе.

Но это может быть ошибкой, подобно тому как предыдущие поколения физиков считали пространство и время абсолютными величинами, или материю и энергию – принципиально различными сущностями. Линде размышляет:

Возможно ли, что сознание, как и пространство-время, имеет свои собственные внутренние степени свободы и что их отрицание приведет к такому описанию вселенной, которое будет фундаментально неполным? Что, если наше восприятие так же реально (а может быть, в определенном смысле, и реальнее), как материальные объекты?[543].

Рассуждая об этой возможности, исследователь буддизма и физик Алан Уоллес отмечает, что гравитационные волны взаимодействуют с материей так слабо, что убедительное свидетельство их существования еще предстоит отыскать. Притом их существование имеет первостепенное значение для поддержания превалирующих физических моделей элементарных частиц. Уоллес говорит: «Возможно, сознание играет такую же важную роль в природе, несмотря на то что до настоящего времени оно никак не учитывалось при понимании тщательно изученных процессов, происходящих в мозгу или где-либо еще»[544].

Иначе говоря, может ли сознание являться фундаментальной силой во вселенной, формирующей особенности ее проявления? Как и гравитация, которую сложно заметить в малом масштабе, сознание пребывает где-то на периферии и кажется слишком чужеродным для нашего обычного восприятия объективного мира, чтобы мы могли заметить его. Но сознание может исполнять роль связующей среды, которая удерживает все вместе и создает нечто новое.

Символическая реальность