Сверхновая американская фантастика, 1995 № 04

Бабушка бесшумно повернулась и вышла. Грэй не шевельнулся. Очень скоро она вернулась, неся на кухонном подносе теплую воду и бинты. Он снял рубашку, и она промыла порезы. Они молчали. Вода болезненно обжигала, но Грэй не обращал на это внимания. Он думал о Джанет. Вся его жизнь, да что там — весь мир Завета были результатом ее необдуманных действий тысячелетие назад. Она и ей подобные создали здешних первопоселенцев, а теперь она вдруг возродилась в жизни в своем потомке, что за редкостная и ужасная разновидность бессмертия! Он обещал ей, что вернет ее к жизни… Грэй взглянул на существо, которое звали Дансер. Невидящие глаза были широко открыты, и отзвуки мыслей, мелькавшие на задворках этого разума, не имели ничего общего с телом, не считая тех нескольких часов, которые он провел с призраком Джанет Бриджер.

— Грэй, — позвала бабушка, — о чем ты думаешь?

— Ты победила, — ответил он. — Я остаюсь на Завете.

Она положила полотняную примочку в миску.

— Почему? — спросила она, помешивая воду указательным пальцем.

Он коснулся той руки Дансер, которая была ближе к нему, изумился ее теплу, затем устыдился своему изумлению — она ведь не умирала.

— Когда-нибудь она очнется, и я должен быть рядом. Как бы там ни было, а она настоящая. Кроме того, — он отвел глаза, — тот иноземец, которого я приводил к тебе вчера, не даст нам улететь, потому что ты откажешься прорицать для него.

Бабушка улыбнулась, опустив взгляд в миску с водой, и взяла бинт.

— Ты можешь отыскать способ умилостивить его, если немного потрудишься. Ты умен, Грэй, и как правило настойчив.

Грэй смотрел на нее во все глаза, и осколки незамеченной прежде головоломки складывались в его голове в единое целое.

— Мид была права — вы действительно хотите, чтобы я покинул Завет. Тогда зачем были все эти фокусы?

Она встала и поставила поднос на заваленный всякой всячиной стол.

— Аманн Мартин Пенн, — проговорила она, словно взвешивая голосом этого человека. — Иоаннист из академии Центра. Зачем он прилетел на Завет?

— Он хочет спросить тебя о Боге. — Даже сейчас Грэй не сумел сдержать улыбки.

— Вот как? Иоаннистский священник? — бабушка улыбнулась. — Другие тоже этого хотят. Что же творится там, в космосе, если они прилетают на презренный Завет, чтобы спрашивать Измененных о Боге? Мы этого не знаем — из Гармонии не возвращается никто. Но старые люди терпеливы, Грэй. Мы знаем, что человечество забывчиво, что империи рушатся и ничто не остается неизменным. Мы способны довольно точно и уверенно угадывать, то есть прорицать, но для этого нам нужно больше данных. Нам нужны разведчики.

— Я же все равно не смогу вернуться на Завет. И если вы хотели, чтобы я улетел, с какой стати было сажать мне на шею жену?

— Да просто потому, что мы хотели, чтобы Дансер улетела с тобой.

Наконец до него дошла вся запутанная сущность этой интриги.

— Так вот почему ты отказалась прорицать для Пенна — чтобы оказать на него давление! Он достаточно важная персона, чтобы забрать нас обоих с планеты.

— Не стерилизуя Дансер, — вставила бабушка. — Это весьма существенно. Они не позволят вернуться ни тебе, ни Дансер, но ваши дети когда-нибудь вернутся домой, в единственный мир, где они будут нормальными. Они будут знать и помнить то, что нам необходимо.

Он поглядел на Дансер. Его женили на алии, чтобы она могла пройти проверку как одиночка, или, по крайней мере, не внушать опасений. Алия никому не страшна. Он должен был стать ее опекуном, а кроме того, и это, вероятно, единственное его предназначение — отцом ее детей.

— Почему ты мне ничего на рассказала об этом?

Бабушка погладила его по щеке.

— Большинство тех, кто покидает Завет, — ожесточенные люди, слишком глупые или слишком злобные, чтобы оставаться в своих семьях. Ты должен был казаться одним из них. Гармонийцы отнюдь не глупы. Мы создали человека, который отвечал бы и их ожиданиям, и нашим. Все твое детство мы лелеяли в тебе надежды, затем сокрушили их, пригнули тебя так низко, что ты мечтал покинуть нас. Но ты не сломался, Грэй. Ты сохранил достоинство… и я горжусь тобой. Если б мы сказали тебе правду, Гармония могла бы проведать, что твои намерения неискренни. Пенн никогда бы даже на заговорил с тобой. Всякий раз, когда я видела тебя, я мучилась от того, что мы с тобой сделали.

— Вы сделали меня одиночкой.

Она кивнула.

— Так что, как видишь, тебе придется покинуть Завет. Можешь сообщить Пенну, что устроил для него встречу со мной — завтра.

— А если он не захочет сдержать слово и не поможет нам улететь с Завета?

Бабушка усмехнулась, став похожей на себя всегдашнюю.

— Это уж предоставь мне. Он не обманет.

— Я был куклой в ваших руках! — Он обхватил голову ладонями, уперев локти в колени. — Я был таким глупцом…

— Ты не тот и не другой, Грэй, и отлично знаешь это.

— А если я откажусь действовать согласно вашим замыслам?

— Не откажешься.

Грэй взглянул на нее, ничего не ответив. Бабушка не могла знать этого наверняка. Его поведение нельзя было предсказать так же легко, как всех остальных.

Наконец она вздохнула:

— Если ты останешься на Завете, то лишишься Дансер.