Сверхсекретный объект

Рассовав полученные от Шипунова пакеты по карманам своего пиджака, Федоров поднялся со скамейки. Ему не терпелось провести сравнительный анализ боеприпасов. Шипунов понял, что их встреча подошла к концу. Он хлопнул себя по коленям и, обращаясь к Федорову, напомнил:

– Вы уж, пожалуйста, не забудьте мне сообщить, когда это все закончится. А то чувствую – не будет мне с ребятами покоя, пока убийца Игоря разгуливает на свободе.

– Я сообщу, обязательно сообщу, – пообещал Шипунову Федоров и, пожав ему на прощание руку, направился в сторону управления.

Главное разведуправление Генерального штаба 17.50

Когда Федоров подолгу работал за столом, то обычно снимал с руки часы и клал их перед собой. Уже три с лишним часа его наручные часы лежали на столе, а сам Федоров с закатанными рукавами перебирал распечатки информационно-аналитического отдела, содержащие сведения об особо важных объектах, расположенных на территории Северного военного округа. Аэродромы стратегической авиации, базы хранения химического оружия, испытательные полигоны, радиолокационные станции контроля за космическим пространством и станции системы предупреждения о ракетном нападении – Федоров предполагал, что в каждом военном округе существует несколько объектов, относящихся к категории особо важных, но до сегодняшнего дня не догадывался об их действительном количестве. В одной только дивизии Ракетных войск стратегического назначения таких объектов оказалось больше десятка: штаб дивизии, два пункта хранения ядерных боеприпасов – так называемые «ядерные погреба» – и десятки стартовых позиций баллистических ракет, стоящих на боевом дежурстве.

Федоров перевернул очередную страницу развернутой справки и, положив на стол недочитанный документ, потянулся. От непрерывного чтения у него устали глаза, и он, решив дать себе пару минут отдыха, с облегчением прикрыл веки. «До официального окончания рабочего дня осталось менее десяти минут, – думал он, сидя с закрытыми глазами. – Сегодня меня уже вряд ли кто-нибудь побеспокоит. Значит, я смогу спокойно закончить изучение списка ОВО и определить наиболее вероятные цели диверсантов. Жаль только, что этот список содержит сведения лишь о военных объектах, а ведь диверсантов могут интересовать и гражданские. Ладно, – попытался успокоить он самого себя. – Сначала нужно разобраться с объектами нашего ведомства».

Подполковник открыл глаза и, вновь склонившись над столом, придвинул к себе раскрытую аналитическую справку. В этот момент дверь его кабинета бесшумно отворилась, и на пороге возник офицер приемопередающего центра специальной связи. Федоров удивленно поднял глаза на вошедшего. Как он уже успел убедиться, во всем ГРУ именно работники узла спецсвязи да работающие вместе с ними шифровальщики были наиболее полны чувства собственной значимости. Они без стука входили в любые кабинеты, за исключением, пожалуй, начальника ГРУ и его заместителей. По общему мнению связистов, у прочих сотрудников военной разведки не могло существовать более важных дел, чем разбор и изучение доставленной ими корреспонденции. Вот и сейчас вошедший офицер-связист, совершенно не обращая внимания на то, что сотрудник, к которому он явился, работает с документами, решительно вошел в кабинет Федорова и положил ему на стол свою пухлую кожаную папку.

– Примите и распишитесь.

Связист раскрыл перед Федоровым папку и придвинул к нему вложенный туда журнал регистрации полученных телеграмм. Помимо журнала, в папке находились и сами телеграммы, отпечатанные на стандартных бланках с красной полосой. Телеграмм оказалась целая пачка. На верхнем бланке Федоров увидел сделанную рукой начальника ГРУ лаконичную надпись: «В штаб, п/п-ку Федорову». Надпись была сделана красными чернилами. И это тоже являлось одним из признаков того, что резолюция принадлежит начальнику управления. Как большинство воинских начальников, генерал-лейтенант Дементьев при наложении резолюций отдавал предпочтение бросающемуся в глаза красному цвету, но использовал для этого не карандаш или маркер, а красные чернила. Все офицеры ГРУ знали, что одна из перьевых авторучек в письменном малахитовом приборе на столе начальника управления заправлена именно красными чернилами.

– Это все мне? – удивленно спросил Федоров, указав на пухлую пачку телеграмм в папке офицера спецсвязи.

– Да, – коротко ответил связист. – Распишитесь и поставьте время получения. Сейчас 17.56, – произнес он, посмотрев на свои наручные часы.

Федоров расписался в соответствующей графе журнала регистрации, поставив напротив номера каждой телеграммы названное связистом время. Офицер сейчас же захлопнул журнал регистрации и, оставив на столе у Федорова пачку телеграфных бланков, немедленно ушел. Подполковник проводил своего нежданного гостя ироничным взглядом, после чего взялся за изучение доставленных им телеграмм.