Свершилось

Горбачев, немного успокоившись после форосских треволнений, вновь обрел решительность. Только сохранение Союза (в любом виде) давало ему шанс остаться в большой политике. Ценой невероятных усилий Михаилу Сергеевичу удалось уговорить практически всех руководителей республик, принимавших участие в «ново-огаревском процессе», собраться еще раз. На декабрь президент запланировал парафирование нового союзного договора. Единственной республикой, отказавшейся от обсуждения дальнейшей судьбы СССР, оказалась Украина. Я заранее предупредил Горбачева, что не стану участвовать в этом процессе, поскольку республика готовится к более важному событию – всеукраинскому референдуму. Но Горбачев не оставлял попыток вынудить украинское руководство изменить точку зрения.

23 октября 1991 г. к депутатам Верховной Рады обратились со специальным посланием президент СССР и восемь руководителей союзных республик. Горбачев, Ельцин, Назарбаев, Шушкевич и прочие авторы письма призывали Украину присоединиться к новому союзному договору, подчеркивая, что Союза без нашей республики они себе не представляют. Обращение стало предметом обсуждения на президиуме Верховной Рады. Наше решение было однозначным: пока не состоится всеукраинский референдум, никаких соглашений Украина подписывать не будет. В средствах массовой информации украинское руководство изложило свою позицию: мы готовы к диалогу с независимыми республиками, но нам не о чем договариваться с центром, который уже никого не представляет. К тому же наша страна не собирается ограничивать свою внешнеполитическую деятельность сотрудничеством только с новыми суверенными государствами. Еще я отметил: если на референдуме народ поддержит независимость, необходимость подписания нового союзного договора для Украины отпадет.

Позиция Украины очень не понравилась Горбачеву. Тем более что она фактически сорвала запланированный процесс. После отказа нашей страны руководители республик тоже не спешили парафировать союзное соглашение (на последнюю «союзную» встречу Украина делегировала Ивана Плюща и Константина Масика, имевших статус наблюдателей), но согласились хотя бы отдать текст договора на «откуп» республиканским парламентам.