Свет

– Да ладно тебе, Билли, – сказал Эд, точно Билли сейчас сидел рядом с ним, а не сгинул без вести в этой самой червоточине больше десятка лет назад. – Ну и что прикажешь делать дальше?

Что-то оттеснило прочь корабельную математичку. Внедрилось в преобразования Тэйта – Кэрни, фракталами просочилось меж алгоритмов. Оно было огромным. Эд попытался с ним заговорить, и тут все погасло. Экраны потемнели, а теневые операторы, учуявшие приближение этого еще три дня назад, порскнули по углам в панике, тычась Эду в лицо, точно лохмотьями муслинового платья.

– Не хотели мы этого, – говорили они, – не хотели мы тебя сюда пускать!

Эд начал отбиваться от них. Экраны вспыхнули снова, и появилась червоточина, очень четкая и близкая, как шпиндель пустоты поперек широкой лыбы RX-1.

Тем временем локальное пространство «Превосходной скидки» словно бы расплылось вихрящимся пурпурным облачком, и чужацкие гробы засновали по хаотичным орбитам, все быстрее и быстрее, как челноки на станке. Корабль весь дрожал в преддверии катастрофы, фазового перехода, прыжка в новое устойчивое состояние.

– Упасть не встать, – сказал Эд, – да что тут творится?

Мягкий смех. Женский голос ответил:

– Это двигательная система, Эд. А ты их за что принял?

Вослед этой новости повисло молчание, и Эду пригрезилась белая кошка под ногами; машинально опустив взгляд, он увидел, как из аквариума Сандры Шэн расползается белая светящаяся пена и тянется к нему.

– Э! – заорал он.

Он выпрыгнул из пилотского кресла. Теневые операторы распростерли руки и шарахнулись прочь во мрак пустого корабля, шелестя от ужаса. Из аквариума продолжал сочиться свет – миллионами светящихся иголок он кружился у ног Эда в холодном фрактальном танце, принимая все более знакомые формы. И Эд чувствовал, что, если внимательно приглядеться, каждая точка, и каждая из составляющих ее точек, и каждая из точек, что составляли эту предыдущую, будет выглядеть одинаково.

– Дело всегда заходит дальше, – услышал Эд чей-то голос. – А после этого всегда заходит еще дальше.

Его вдруг вырвало.

Перед ним начинало обретать форму существо, известное ему как Сандра Шэн.

Чем бы она ни была, энергии у нее оказалось вдоволь. Сперва она приняла облик Тига Волдыря: всклокоченная рыжая шевелюра, ест рыбу по-мурански с карри одноразовой пластиковой вилкой.

– Привет, Эд! – воскликнул Тиг. – Как мы их, а?

Не удовлетворившись этим, существо превратилось в жену Тига, полуобнаженную в сумраке Крольчатника. Эд так изумился, что у него вырвалось:

– Нина, я…

Нина тут же исчезла, а ей на смену явились сестрички Крэй.

– Говнюк ты дипнутый! – изрекли они. Захохотали.

При каждой смене облика Сандра Шэн рассеивала по рубке сверкающий рой мошкары, немного похожий на один из ее собственных экспонатов «Пена моющего средства в пластиковой кастрюле, 1958». Наконец она приняла форму, в которой впервые предстала ему: маленькая, пухленькая, азиатской внешности женщина быстро идет Эду навстречу по Юлгрейву через метель, в золотистом платье чёнсам, подвязанном у бедер, идеально овальное лицо ее то и дело меняется, становясь то молодым, то старым, то молодым, то старым, глаза – бездонны и эротичны харизмой существа, никогда не бывшего человеком.

– Привет, Эд, – сказала она.

Эд уставился на нее.

– Ты – это они все были, – промямлил он. – Никто не настоящий. Ты в той части моей жизни была ими всеми.

– Боюсь, что да, Эд.

– Ты же не просто теневой оператор, – догадался он.

– Нет, Эд, не просто.

– Не было никакого Тига.

– Не было Тига.

– Не было никаких сестер Крэй.

– Театр, Эд, – непрерывное представление.

– Не было никакой Нины…

– Ну-у, Нина была прикольная. Разве Нина была не прикольная?

Эд не знал, что ответить. Он испытывал к себе большее отвращение, чем когда-либо раньше, за то, что позволил собой манипулировать и пользоваться. Покачав головой, он отвел взгляд.

– Тебе больно, не так ли? – спросила Сандра Шэн.

– Пошла ты на хер! – ответил Эд.

– Даже для твинка, Эд, это пошловато. Тебе разве не интересно узнать остальное? Ты не хочешь знать – зачем?

– Нет, – сказал Эд, – не хочу.

– Ты же голову в аквариум сунул, Эд.

– То было другое, – сказал он. – Ну ладно, зачем все это нужно? Что со мной там происходило? Куда я совал башку? Понимаешь ли, мне было противно этим каждый день заниматься.

– Ах, – молвила Сандра Шэн, – там была я. Я всегда с тобой, Эд. Ты был не один. Я была средой твоего обитания. Вроде протеомы в твинк-баке, э? Ты плыл в будущее сквозь меня.

Она задумчиво закурила.

– Впрочем, это утверждение не совсем корректно, – уточнила она. – Я тебя обманывала. Я натаскивала тебя не столько прозревать будущее, сколько испытывать его. Как тебе это, Эд? Создать будущее? Изменить его. Изменить все.

Она покачала головой, словно сочла, что сегодня неудачный день для объяснений.

– Попробуем иначе, – начала она. – Когда ты устроился на эту работу, то сказал, что летал на кораблях всех типов, кроме одного. На каком именно корабле тебе летать не довелось?

– Кто ты? – прошептал Эд. – Куда ты меня гонишь?

– Скоро узнаешь, Эд. Взгляни!