Свет чужого солнца

Эйрис помолчала. Бессмысленно сомневаться в познаниях Гракса. Если бы существовали другие микроорганизмы, он бы о них знал. Все, о чем говорили геды, рано или поздно подтверждалось. Какой смысл сомневаться? Но Дахар чувствовал ее сомнения, а она ощутила, как напряглось его тело. Осторожно, словно в руке у нее было слишком быстро нагретое и охлажденное стекло, Эйрис отпустила его руку и чуть отодвинулась, избегая дотрагиваться до него, пока говорит.

— Дахар, что с нами будет? Скоро закончится этот год. Город умирает. Я не могу вернуться в Делизию, к Эмбри… — она слегка запнулась, пережидая приступ боли, которая временами затихала, но не оставляла ее никогда. — И ты не можешь вернуться в Джелу, не сможешь жить как простой горожанин. — Она хотела сказать «вернуться без меня», но не отважилась.

— А почему бы нам не остаться с гедами?

— Что ты?! Как это — остаться? Разве сами они останутся?

Казалось, Дахар собирается с мыслями. Даже не прикасаясь к нему, Эйрис почувствовала, как напряглись и расслабились его мускулы. Крохотная искра пробежала между ними. Он знал кое-что еще и решил ей довериться.

— Геды — жители другой звезды. Они отправятся на родную планету в своей… звездной лодке. Сегодня я спросил Гракса, собираются ли геды вернуться на Ком, и он ответил: да, через год или два. Мы — ты и я — можем отправиться с ними.

«Через год или два». — Она даже мысленно повторила это по слогам.

Ошеломленная Эйрис сидела на полу в темной запертой комнате, и ей казалось, что она падает в бездонную черную пропасть. Звездная лодка… Из груди Эйрис вырвался тихий стон изумления.

Дахар неожиданно закрыл ей рот рукой.

— Не торопись с ответом. Сейчас еще рано загадывать. Возможно, у нас просто не будет выбора — геды могут отказать нам, когда я попрошу их об этом — а пока у нас еще есть время, и надо узнать от гедов как можно больше… Ничего сейчас не говори. Правда, у тебя в Делизии дочь… — добавил он другим, уже мрачным тоном. — Но глупо не воспользоваться случаем, который, наверное, больше никогда не представится.

Дахар сжал ее в страстном порыве, и Эйрис поняла, что вместе с нею он обнимает и те, почти недосягаемые, знания, которые все еще надеется получить.

— Я люблю тебя, — скороговоркой, как неуклюжий юнец, пробормотал он.

Радость вспыхнула подобно лучу, пробившемуся сквозь тучи, но следующие слова Дахара погасили ее.

— Скажи, здесь был кто-нибудь еще… или только я? Никто больше не открывает этот замок? Ну, кроме СуСу?

Изумление Эйрис мгновенно сменилось гневом.

— Да как ты мог такое… Конечно, только ты! Или ты думаешь, солдаты ходят сюда, как на занятия, строем? Ты думаешь, если я делизийка, была делизийкой, я… черт возьми!

Он застыл, все еще сжимая ее в объятиях, а Эйрис подумала, что ругаться научилась от Келовара.

— На что ты злишься? — спросил Дахар. — Не ты ли говорила, что в Делизии мужчины и женщины говорят о сексе совершенно спокойно.

Он не понял. Эйрис видела появившуюся между ними трещину и попыталась обуздать свой гнев.

— Да. Но, Дахар, когда сестра-легионер наконец ложится в постель с мужчиной и начинает рожать детей, она что, делает это со всеми без разбору? Сразу с дюжиной?

— Нет.

— Вот и делизийки тоже. Особенно когда они… любят.

— Наши матери обычно любят только своих подруг. Хотя спят с братьями-легионерами.

Раньше Эйрис не думала об этом.

— Неужели они продолжают спать со своими возлюбленными? — с искренним удивлением спросила она.

— Конечно.

— Одновременно и с мужчиной, и с женщиной?

— Почему же нет? Покинувшим легион это уже не возбраняется.

Она попыталась представить, как можно совокупляться с женщиной, соблюдая клятву легионера, потом с мужчиной, чтобы иметь детей, и снова с женщиной, которую любишь, и не смогла. Затем ей пришла другая мысль. Она спокойно сказала:

— Ты предпочел бы, чтобы до тебя я спала с женщинами, а не с мужчинами.

— Конечно.

«Конечно!»

Она поняла: теперь он, как и она, увидел разделявшую их пропасть.

Голосом, который неожиданно напомнил ей Джехан — в нем чувствовалось то же нежелание идти окольными путями, то же стремление смести все преграды, — Дахар сказал:

— Все это позади. Джелийцы, делизийцы — нас с тобой отовсюду прогнали, и ничто нас с ними не связывает. Мы в Эр-Фроу. Все в прошлом — братья-легионеры, Келовар, «Кридоги»… забудем о них. У нас все будет по-другому.

Он просто не хотел замечать пропасть. Жрец никогда ничего не упускал, вдавался в подробности, до которых никому, кроме него, не было дела.

Сейчас он хотел забыть о темных, грозных препятствиях, вставших на пути их близости. Эйрис тоже попыталась забыть о них. Его рука легла ей на грудь, она привлекла его к себе, и его губы жадно приникли к ее губам.

* * *

— Убей ее, — приказала Белазир.